Не беси Комаришкина

Внутри участок напоминал разбуженный улей, полицейские группками и по одиночке мотались туда-сюда, посетители стояли или сидели у кабинетов и над всем этим доминировал звук бормотящей толпы. Такое нескончаемое бубубу в котором отдельные слова и трудно разобрать.

В ожидании допроса я разгонял сознание, на внешнем слое оставил чисто пацанячьи мысли о формах тела горничной, большом черном автомобиле, кучку сумбура из академических воспоминаний за последние дни. А ядро начало работать на повышенных оборотах. Скорость обработки информации кратно повысилась, из бубнежа толпы, при желании, я уже мог извлечь не отдельные фразы, а целенаправленно выделить речь одного или пары человек и полностью осознать их разговор.

Обычного человека такой разгон сознания быстро отправил бы в обморок, а кто удержался бы в сознании — рисковал получить инсульт за пять минут. Но мне, с моей повышенной регенерацией, такой фокус легко сходил с рук.

Не прошло и пары минут, как меня пригласили в кабинет.

— Проходи, Комаришкин, садись. — поприветствовал меня шапочно знакомый инспектор, что проводил беседу у академии.

Дико хотелось ответить колкостью, типа «посадят — сяду», но я сдержался.

Присел на неудобный табурет у конторского стола, осмотрелся. На столе, рядом со стопкой бумаг, лежал активированный артефакт правды, такой отслеживает истинность сказанного по колебаниям ауры говорящего. Его не слишком сложно обмануть, поэтому, хоть показания артефакта и учитывалось при проведении допросов и расследованиях, но выносить вердикт виновности или невинности на основании реакции артефакта правды никто и не пытался. Любой преступник может искренне считать, что ткнув жертву 20 раз ножом, он не сделал ничего плохого и даже не пытался преступать закон. И даже может верить в то, что это не он ножом тыкал, а просто обстоятельства так сложились.

— Иван Владимирович Крыжов, — представился собеседник. — Оперативник Имперской Службы.

О, как! Я считал его обычным инспектором полиции, а это оперативник Ищущих Скверну, именно так, в народе, называли эту службу, на свой расшифровывая сокращение ИС. Не по официозу, а по сути.

— Семен Комаришкин, — представился я в ответ. — До отчества при представлении пока не дорос.

— И не надо, нам оно и так прекрасно известно.

Оперативник достал звукописчик, обычный, без артефактной составляющей, включил и водрузил его на стол.

— Опрос номер 1469, опрашиваемый Семен Владиславович Комаришкин. — пробубнил казенным тоном опер Крыжов и обратился ко мне: — Готовы говорить правду, только правду и ничего кроме правды?

— Готов. — мой ответ был протокольным и не имеющим ничего общего с реальностью, я собирался увиливать и говорить только то, что будет мне выгодным.

— Вчера, во время инцидента в академии вы убили человека, расскажите как это произошло.

— Алина Семеновна попросила продемонстрировать прием с монетами, который я использовал на дуэли. Я согласился. Подойдя ближе к первым партам я разогнал телекинезом вращение пары монет. В этот момент кто-то выбил дверь и отстрелил преподавательнице руку. Я жутко испугался. Испугался не пистолета, а взгляда. Глаза были жуткие и обещали мне смерть. С испугу я запулил в них монетами, а он выстрелил в меня.

Артефакт правды не видит работу разогнанного сознания, его и не каждый чтец мыслей заметит. Так что я выстроил в голове нарезку из произошедшего и, более медленной частью сознания просто пересказал ее. Была бы необходимость, можно было бы и псевдовоспоминание сгенерить, та часть сознания, на которую настроен артефакт правды просто описывает просмотриваемую картинку и никакой лжи тут нет.

— Что было дальше?

— Я оказал первую помощь Алине Семеновне и предложил выбираться из академии,Лилия Комар обвинила меня в том, что я хочу узурпировать власть старосты и я ушел один.

— А пистолет?

— Пистолет? Он был у ворвавшегося. Большой и черный. Громкий.

В то что камеры засняли происходящее я не верил. «Новый мир» всегда начинал с хакерской атаки на инфраструктуру отключая все системы записи видео, а при захвате первым делом громил серверные. Сокурсники тоже навряд ли что-то заметили, в этот момент разглагольствующая Лилия Комар перетянула на себя внимание.

Пока отвечал разогнанное сознание скомпоновало картинку, вот я подхожу, вот смотрю на ворвавшегося, вот иду дальше.

— Ты забрал пистолет?

Прям как я и предвидел, вопрос в лоб, ответ возможен да или нет и артефакт отследит правдивость.

— Нет. Я просто вышел из аудитории.

— Как ты вышел из здания?

Тут и монтировать не надо, просто рассказал про дверь в подсобном помещении, не дожидаясь вопросов о том как о ней узнал, пожаловался, что еще недавно меня гоняли-обижали и подсобка была неплохим укрытием от хулиганов в свободное от занятий время.