Не беси меня!

Удивительно то, что и у меня возникла слабость к этому мажору, что старался изо всех сил, чтобы мажором не казаться. Вернее, он искренне считал, что никакого отношения не имеет к такому неприятному и обидному слову. А я  каждый раз, покидая очередное кафе, наблюдала, как Вова бросает крупные купюры, не пересчитывая и никогда не дожидаясь сдачи, и не могла понять, а что же тогда «мажор» и «богач» в его понимании?

Да, все правильно: одним свиданием дело не обошлось. Мне нравилось общаться с Вовкой, нравилось, как он на меня смотрит, мне полюбилось ходить с ним в кино и порой посещать кафе. Накормить меня Зацепин старался постоянно. Будто задался целью за счет кормежки увеличить мне то ли грудь, то ли попу… А может быть, и верхние, и нижние мои «далеко-до-девяноста» ему не давали покоя. Я же отчаянно стеснялась таких походов, потому, что Зацепин отказывался есть в обычных столовых. Ему необходимо было таскать меня по самым дорогим заведениям. Ему, видишь ты, на все остальное в жизни пофигу, а вот хорошая еда - единственное важное удовольствие. Приходилось изредка идти ему навстречу. И это, наверное, было первой и последней проблемой, связанной с Вовкой. Во всем остальном мои желания и интересы полностью совпадали с его. Зацепин еще постоянно возмущался, что я слишком много работаю, потом учусь и сплю, и времени ему совсем не уделяю. Но это уже было не моей, а его проблемой.

- Надь, а ты что на каникулах делать собираешься? - Вовка уже привычно обосновался рядом со мной на задней парте, оберегая мой сон от других, но забывая, что сам очень сильно мешает. Чтобы не повторять наш позорный залет с Алешей, теперь не шептал, а писал. Иногда - в мессенджере, иногда - и прямо на полях моей тетради. Это когда я на вибрацию телефона переставала реагировать.

- Еще не думала. Сдать бы ее сначала, эту сессию.

- Домой не поедешь?

- А надо? Тебе необходимо, чтобы я освободила город от своего присутствия?

- Да ну тебя. - Вовка давно привык к моему не слишком добродушному нраву, и на провокационные вопросы не велся. - Я ж серьезно спрашиваю.

- А тебе зачем? - Честно говоря, даже и не знала, что ему ответить. Стыдно было признаваться, что никакие планы не строю. Ни на ночь новогоднюю, ни на длинные выходные после этой ночи, ни на каникулы после сессии. Наверное, Вовка про сам Новый Год не спрашивал, будучи уверенным, что я точно к родным свалю. А вот на каникулы еще как-то понадеялся…

- Да наши собираются поехать на турбазу, отметить дружно и Новый Год, и окончание семестра. Чтобы всей толпой, оторваться по-настоящему. На сами-то праздники многие с родичами будут. Кто за границу собирается, кто - в фамильные поместья и фазенды… Короче, после сессии больше шансов весь народ организовать, там уже все взрослые будут активно работать, а от нас отстанут.

Мда… Я в очередной раз поняла, какая финансовая пропасть лежит между нашими мирами. Кто бы ко мне так пристал, с поездкой-то за границу? Всю жизнь, сколько себя помню, только от шести соток, сплошь засаженных картошкой и капустой, пыталась отделаться. Но… расставаться с Вовой из-за этой пропасти я пока не планировала - всегда успеется, а объяснять ему, что мелкий жемчуг - не самая страшная беда в жизни, точно не мое дело. Дай-то бог, ума хватит, и сам когда-нибудь поймет.

- Наши - это кто? Я никого не знаю из твоей компании.

- Ну, ребята с курса. Ты же со всеми знакома?

- Да брось. Я даже не все имена помню. А для совместной поездки на базу даже знать имена наизусть - этого маловато будет.

- Черт. Надь, ну, ты же ходишь на репетиции. Вот практически вся команда с нами и будет.

Я, действительно, поддалась совместным уговорам Ани и Вовки, и время от времени ходила вместе с ними. Только, в отличие от всех остальных, чаще отсутствовала, чем присутствовала на репетициях. Даже когда сидела прямо там, в зале. Просто скучно мне было, не очень захватывала вся эта суета с бесконечными повторами и прогонами шуток, которые и в первый-то раз не очень смешили. И вообще, я сильно разочаровалась в этой веселой игре. Ее изнанка была слишком уж неприглядной. А может быть, это проблема была в нашей команде, умудрившейся испоганить все самое лучшее и светлое. «Интриги, скандалы, расследования» - им бы так называться.

Но это с моей, отстраненной колокольни. Все остальные участники были крайне увлечены происходящим, откровенно веселились, тут же ссорились, мирились, покидали команду и обратно приходили… Жизнь кипела, а я скучала. Иногда ко мне обращались, чтобы услышать «независимое мнение». Сначала высказывала все, как есть. Потом заметила, как сильно бомбит Хмелевского, как он тут же начинает до меня докапываться, язвить и говорить не очень-то завуалированные гадости. Капитан команды ненавидел критику, я так поняла. И критику прекратила. Просто отмалчивалась или говорила, что шутку не догоняю. Общественность милостиво соглашалась, что это я туповата с недосыпу. Но текст, порой, переделывали. Вдруг, кроме меня, еще встретятся такие же недалекие товарищи в зале? Хоть какая-то польза, и это меня утешало.