Не бесите боевых грифонов, или любовь на краю света (СИ)

Если и появился сегодня утром в моей душе свет, как утверждает Колокольчик, то теперь всё, погас. Я смотрела на девчонку, на солдат и людей, собравшихся вокруг… Смотрела, вспоминая себя.

Это сейчас я графиня, эмиссар короля и вообще… Личность, уважаемая обществом. Так случилось. Повезло! А два года назад, такой же вот девчонкой бегала по лесу, сотрудничая с контрабандистами и рискуя угодить на каторгу. И угодила бы, поймай меня солдаты, ибо закон един для всех. Нет разрешения на деятельность с грозным боевым грифоном, красующимся на алом сургуче – нет права заработать на пропитание. Иначе в первый раз штраф. Или исправительные работы, если денег нет.

Поэтому я весь этот год, скитаясь по королевству, как графиня Вержи, встречаясь с подобным, чем могла, помогала. Чаще всего просто выкупала талантливых людей, в основном молодых, еще не смирившихся или не попавшихся, и пристраивала их учиться. Или занимала им деньги на разрешение, все равно за бумагами переправляя в столицу, потому что в разных захолустьях творилось такое, что порой было жутко.

– Ваше Сиятельство… – обратился ко мне солдат.

– Штраф, – не дожидаясь того, что он хотел сказать, решительно постановила я. – Девчонка же до этого случая закона не нарушала?

Соскочила с грифона, подошла к Уле и взяла её за руку.

– У неё всё равно нет денег, и жить не на что. Заниматься лечением нельзя. Умрёт дитя с голоду зимой! Пусть продаст аптеку мне, – зачастил мужчина с полными вселенской любви голубыми глазами, радужка которых враз потускнела и стала мутной, как у выброшенной на сушу рыбёшки. – А я возьму их с сестрой к себе в дом, пусть живут, отчего же не помочь сироткам?

«Испугался? Добыча уходит? – подумала я. – Деньги на штраф поделят с мэром, наверняка всё уже оговорено. Девчонку – бесплатной прислугой на веки вечные. Если прислугой… Это ты хорошо придумал, господин Ллонк, но… Нет».

– Думаю, мы поступим по-другому, – радостно улыбнулась я господину Ллонку.

– Как, моя госпожа? – мрачно спросил аптекарь, явно предчувствуя неладное.

– Я возьму аптеку и дом в аренду. Пока на зиму – там посмотрим. Девочка будет отправлена учиться. С этого года решением его величества сиротам, успешно прошедшим испытания, предоставляется стипендия. Посмотрим, что можно сделать.

Толпа отреагировала на моё предложение сдержанным, но одобрительным гулом. «Может, и не мерзкий городишко, – подумала я, похлопывая роющего лапами землю грифона по шее: Колокольчика это всегда успокаивало. – Люди здесь, кажется, добрые…» Женщина, заступавшаяся за Улю, широко улыбнулась, очертив ладонями круг во славу Спасительницы, так милосердную призывают в помощь. Единственным недовольным оказался аптекарь:

– Что?! Да я… Да вы… Вы вообще какое имеете право? Я уважаемый житель Биргенгема…

Грифон насмешливо фыркнул. «Вот мы и узнали, куда нас занесло», – мысленно сказала я другу. На карте, если мне не изменяет память, и впрямь было нечто похожее. Значилось это великолепие как столица Приграничья. «Ты слышишь, Колокольчик? Мы в столице! Так что ваше фырканье, господин королевский грифон, не совсем уместно».

– Довольно, – перебила я мужчину и перевела взгляд на солдат. – Любезные, а пойдёмте к начальству.

– Что? – выпалил молодой.

– Начальство. Есть такое? Кто у вас тут разрешения выдаёт, документами заведует?

– К градоначальнику?

«Спасительница! Даже не к мэру, – подумала я. – Действительно, столица. Какой пафос! Колокольчик, беру свои слова обратно… Фыркай!»

Наша процессия во главе с солдатами и грозным боевым грифоном торжественно двинулась к ратуше, но стоило нам выйти на площадь, как с небес послышался клич:

– Грифоны и король! – отчаянно знакомым голосом…

Через мгновение ещё один. Звук вышвыривает в прошлое, заставляя судорожно хватать ртом воздух.

– Ролан и лев!

Прошлое. Как удар.

Я и мальчишка с лазоревым взглядом тащим раненого, что не выпускает меч из рук, намертво вцепившись в оружие. Задыхаясь ползком преодолеваем последний подъём и падаем замертво на камни пещеры, роняя драгоценную ношу. Найдёныш, тяжело дыша, словно рыба, выброшенная на берег, помогает мне снять короб. В ответ протягиваю мальчишке флягу с водой.

– Только глоток, – хриплю, почти теряя сознание.

Он кивает, жадно делая огромный глоток: столько, сколько смог, и ещё чуть-чуть, помогая ладонью, чтобы ни одна капля живительной влаги не пролилась. Смотрит туда, где синеет небо и валится на спину.

Я полощу рот. Разворачиваюсь к раненому. Удар мечом разодрал бок – чудо, что он не истёк кровью.

– Остановил, – поясняет парень. – Смог, – яркие глаза блеснули неподдельной гордостью, растрескавшиеся уголки губ чуть дрогнули, и откуда только силы взялись улыбнуться?

Киваю – молодец, шарю в коробе дрожащей рукой – была, была она у меня, настойка подними-травы с серебристым вельником! Ягоды собраны на растущую луну, аккурат после праздника цветущих вейн. Вот она! Пью залпом, испачканным в крови раненого пальцем черчу на камне знак…

– Ох, ничё се гости, – вдруг слышу от входа в пещеру.