Не благословляйте мужа Тьмой

– Староста группы номер шестьдесят шесть! – повысила голос директриса, уставившись прямо на меня своими желтыми глазищами. – Мне повторить в третий раз или вы все-таки соизволите подойти?

Неохотно отложив карты, я поднялась и расправила крылья.

Конечно, было бы лучше, если бы я протопала через всю аудиторию пешком и не особенно при этом торопилась, дабы гарантированно довести директрису до белого каления. Но хотелось поскорее закончить с этим фарсом и отправиться, наконец, в парк – пора было кормить нашу славную Конопельку.

Вниз я слетела в оглушительной тишине, не обращая внимания ни на злорадные улыбочки, ни на сочувственные взгляды – почти все студенты были в курсе наших напряженных отношений с госпожой Девелар. Аккуратно приземлившись перед кафедрой, я сложила крылья и вопросительно взглянула на поджавшую губы директрису.

– Прежде чем начнется обсуждение, хочу напомнить, что шестьдесят шестая группа находится у нас на особом счету, – сухо произнесла Жаба, подвинув к себе несколько бумажек. – Составляющие ее ученики обладают столь уникальными талантами, что было бы неправильно относиться к вопросу их распределения со стандартных позиций.

На меня внимательно уставились восседающие за столом преподаватели.

Мадам Травиль… жаль, что среди нас почти нет светлых – я бы не отказалась пошуметь в эльфийском лесу. Господин Эсси… очень надеюсь, что нам не придется целый месяц зевать в кулак под вашим скучным руководством. Мадам Чушуа… наверное, для меня вы были бы наилучшим вариантом, но, боюсь, Улька этого не поймет. Господин Знудиян? Нет, мои пальцы еще не забыли третий курс, чтобы желать с вами дополнительных встреч. Мадам Веда? Мадам Тиссот? Мадам Лиана? Увы, с вами нам точно не по пути – для ведовства и шаманства никто из нашей группы не годится, а магия Неба в очень небольшом объеме доступна только мне и Марти.

Госпожи Личианы тут нет, но, полагаю, включать ее в число претендентов не стоит – способности к мертвологии из нас проявила только баньши, да и то – кое-как. Преподаватели по другим предметам, к счастью, не явились на распределение. Так что, господин Скалозуб, скорее всего, мы достанемся вам. Все-таки в нашей группе сразу три оборотня и умеющий менять облик фей. Да и мы с Рисьяром можем надеть личину, хотя вам это вряд ли понравится.

– Никто не станет возражать, если решение о судьбе данной группы приму я? – ровным голосом осведомилась директриса.

Преподаватели переглянулись и нестройно подтвердили, что да, они нисколько не против, а я насторожилась.

Ну-ка, ну-ка, что за гадость нам приготовили на этот раз?

Под моим пристальным взглядом Старая Жаба корявым почерком записала что-то в приказе, стряхнула с него невидимые пылинки и протянула мне с мерзкой улыбочкой.

– Так будет справедливо.

Я забрала его из когтистой лапы и совершенно спокойно свернула в трубочку.

– Теперь я могу идти?

– Что, даже не посмотрите? – удивилась мадам Травиль.

Я пожала плечами. И уже собралась отвернуться, как в зале вдруг раздался звонкий шлепок, словно по чьей-то попе с оттягом ударила резинка от трусов, затем донеслось болезненное «у-юй!» и раздался характерный звон посыпавшихся на пол монет.

– Вы что творите, сволочи? Это мой заработок за неделю! – вдруг заорал во весь голос Шмуль, а затем послышался двойной смешок, избавивший меня от необходимости разбираться, в чем дело. – Не трогать! Это мое! Я сказал: уберите лапы, пока я их не оторвал!

Все ясно: фей опять попытался сжульничать и получил за это пинка от Сара. Или от Раса, не суть важно. В результате из его карманов на обрадованно загомонивших студентов просыпался настоящий золотой дождь, и теперь Шмуль пытался отвоевать обратно все, что было нажито непосильным трудом… то есть ловким мухлежом.

Разумеется, это не могло не нарушить чинную процедуру распределения, послышались недовольные возгласы учеников, визг случайно пострадавших учениц и звуки раздаваемых рассвирепевшим феем затрещин.

Сделав морду кирпичом, я бестрепетно уставилась на зло прищурившуюся Жабу и сделала вид, что раздающийся в аудитории шум не имеет ко мне ни малейшего отношения.

– Можете идти, – через несколько секунд процедила директриса, убедившись, что ничего иного от меня не добьется. – И разберитесь со своими одногруппниками, пока я не сделала это сама.

Молча развернувшись, я в два счета добралась до растрепанного, успевшего принять темную ипостась фея, как раз собиравшегося заехать копытом в лоб кому-то из оборотней. Рывком выхватила его из-под удара другого оборотня, к которому уже успел подобраться Василек. Сделала отмашку акинарцам, чтобы угомонили буйных соседей. А потом увидела под глазом Шмуля стремительно наливающийся фингал, угрожающе зашипела на пытающегося цапнуть меня за ногу лешего и, тряхнув нашего забияку за шиворот, вернулась за парту.

– Тихо! – рыкнула на яростно брыкающегося Шмуля. – Никуда твои деньги не уйдут. А тех, кто посмеет украсть у нас хоть одну монетку, к утру поразит неизлечимая болезнь, от которой до сих пор страдает все поголовье бесов!