Не благословляйте мужа Тьмой

У меня даже слов не нашлось на это ответить, но народ, наконец, зашевелился. Васька, толкнув носом сладко причмокнувшую губами Ульку, потопал в душ — перекидываться, мыться и одеваться. Акинарцы вихрем унеслись к себе, а заодно унесли на закорках Мартина и Шмуля. С хрустом потянувшийся вампир решил составить компанию медведю, даже вида не подав, что заметил выглядывающее из моего мешка горлышко знакомой бутылочки. Ну а Зырян, как самый сознательный, принялся заправлять разворошенные постели и терпеливо дожидаться своей очереди.

Самой последней встала полусонная, ничего не соображающая толком баньши и привычным маршрутом двинулась в ванную. На ощупь отыскав ручку двери, она с закрытыми глазами зашла внутрь… а через миг с оглушительным визгом вылетела обратно. Встрепанная, багровая от смущения и впечатленная увиденным до глубины души.

— Хелька! Почему у нас в душе голые парни?!

Я с трудом подавила смех.

— Потому что им тоже надо мыться. А поскольку ты не пожелала встать первой, теперь сиди и жди, пока они наплещутся.

Баньши гневно вскинулась и открыла рот, чтобы высказать все, что она по этому поводу думает, но тут дверь ванной снова открылась, и протиснувшийся в комнату Василек неловко пробормотал:

— Прости. Я не хотел тебя напугать.

При виде мокрого, неловко отводящего глаза парня, на котором из одежды было только обернутое вокруг бедер полотенце, Улька поспешно отвернулась. А я понимающе хмыкнула: за последние месяцы Васька заметно похудел, подтянулся и больше не был похож на увальня. Вторая ипостась сделала его плечи еще шире и массивнее, чем раньше. Под кожей наконец обрисовались достойные оборотня мышцы. Жирок с пуза почти ушел. А вот лохматость, напротив, повысилась еще больше, так что даже без одежды наш оборотень выглядел очень и очень внушительно.

— Ванна свободна, — светским тоном возвестил появившийся в комнате полуодетый вампир, приглаживая мокрые волосы. — Уль, извини, если что не так.

Пробормотав нечто невразумительное, баньши с сердитым видом протопала мимо него и исчезла в ванной, на всякий случай заперев на защелку дверь. После чего в комнате воцарилось неловкое молчание, нарушаемое лишь шуршанием Васькиной одежды.

Но затем я решительно развязала мешок, по очереди достала оттуда всякие вкусности. По комнате поплыли дивные ароматы, и к тому моменту, как группа снова собралась, о небольшом казусе благополучно забыли. А если Улькины щеки и покрывались время от времени здоровым румянцем, то совсем ненадолго, и лишь когда поборовший смущение медведь все-таки рискнул сесть поближе и начал деликатно ухаживать.

Было у ранней побудки и еще одно положительное следствие: благодаря ей Мессир впервые не смог застать нас врасплох. И когда он появился в коридоре, мы уже его ждали, смирно выстроившись вдоль стены.

Взглянув на меня особенно пристально, инкуб раскатисто рыкнул:

— Всем стр-роиться!

И, пока подтягивалась вторая группа, не сводил глаз, словно пытался отыскать на моем лице следы вчерашнего бешенства.

Я сделала вид, что в упор не замечаю этих взглядов, вела себя как ни в чем не бывало и жалела только о том, что у Мессира слишком быстро зажила побитая морда. А когда все собрались и прозвучал приказ выдвигаться, первой вылетела из убежища, надеясь, что инкуб оставит нас в покое до вечера.

Надежды, к сожалению, не сбылись; раздав необходимые указания, Мессир не изъявил желания куда-то уходить. И до самого вечера проторчал в пещере, зорко приглядывая за тем, как мы с руганью расчищаем завалы под мерзкое хихиканье приставучих, как пиявки, гремлинов. А когда мальчишки добрались до выхода и смогли освободить его от камней, велел заняться сбором мха и испускающих подозрительное свечение грибов, которые в следующей пещере росли в изобилии.

— Фу, — скривилась Улька, на пару со мной выковыривая изо мха маленький, покрытый густым слоем слизи, отвратительно скользкий грибок. — Я, конечно, понимаю, что эти поганки полезные, но собирать их без перчаток ужасно противно.

— Терпи, — процедила я, спиной чувствуя на себе пристальный взгляд преподавателя. — Скажи спасибо, что тут хотя бы гремлины не живут. И змеи с крысами. И ядовитые слизни.

— Под слизнями зато накопительные кристаллы были. А эти грибы… ф-фу-у… только воняют!

— Они же полезные, — не удержалась от шпильки я. — Сама говорила, что от них нежить впадает в ступор.

Улька поморщилась и, выдрав еще один гриб, с отвращением кинула его в притащенное Шмулем ведро.

— Она не впадает. Просто на время перестает чуять живых. Но для этого грибы надо сперва отварить, потом высушить, затем тщательно истолочь, смешать с парой редких травок и добавить в любую кремовую основу, которой следует хорошо натереться перед тем, как отправляться в могильники.

— А мне нельзя ничем натираться, — вполголоса посетовала я.

— Это почему же?

— Муж запретил. И духи, и мази, и тем более вонючие грибы на кремовой основе…