Не боярское дело 2

— На нём самом. Мы же тут в соседях. То мы к ним, то они к нам. Особенно, когда краб идёт. Наши-то его не шибко любят, а японцам только дай. Считай, вдвое против Владивостокских цен платят, и везти далеко не надо. Так что в сезон у нас многие на японские краболовы нанимаются.

— Ага, и платят они вам меньше, чем своим, — немного раззадорил я старосту.

Всё та же методика Обдорина. Чуть насмешки, чуть недоверия, и собеседник сам начнёт рассказывать больше, чем собирался.

— Ничего не меньше. Работа-то тяжёлая. Почти весь день с пупа рвать приходится, а японец, он хоть и шустрый, но слабосильный. Так что берут наших парней, да ещё и нарасхват. Считай, через месяц половина наших женихов на краболовы уйдёт.

— Это каких таких "женихов"? И сколько их тут на одну "невесту" приходится? — чуть не рассмеялся я, заметив, как наука князя эффективно работает.

— Ваше Сиятельство, вы плохого не думайте. Всё у них по согласию. Женихов у какой три, а у двух, что постарше, по четыре. Но всё чин по чину. Парни ходят трезвые к ним, чистые, и обязательно с подарком, а с расчёта ещё и денежку заносят, каждый своей. Девки до любви охочие попались. За парнями следят. Обстирают, обштопают, а то и постригут кого. Опять же по утрам вскакивают пораньше, чтобы своим-то перекус в коробочки собрать, как у них принято.

— И что? Сразу на всех троих готовят?

— А то. Вроде и невелик туесок, а рожи-то у парней лоснится начали.

— И жена твоя ничего против не говорит? — посмотрел я на крепкую бабу, что стояла на крыльце добротного дома и уперев руки в боки, со старосты глаз не сводила

— Сначала орать было начала, по глупости, а как поняла, что сыновья про материк мечтать перестали, так словно воды в рот набрала. Наоборот стала себя вести. То шанежек с одним отправит, то сочники с творогом с другим. Корова-то у нас одна на весь посёлок, а чего-то молочного всем хочется.

— Спас, значит, сыновей. Не отпустил на материк. А теперь сам подумай, что будет, если девки рожать начнут?

— А тут и думать нечего. Дом у меня большой, тёплый, а бабе только дай с кем-то потетенькаться… К себе конечно возьмём, если от какой из наших невест будет. Это за остальных не берусь сказать, там как бы драки у стариков не вышло из-за дитяти, а наших-то мы никому не отдадим.

Мда-а. Если до этого я и хотел что-то сказать, то тут просто отвернул лицо в сторону.

Ветер, чёрт бы его побрал. Так и гонит слезу из глаз.

— Ну что притихла? Довольна поездкой? — спросил я у Аю, когда Удачный пропал из вида и мы поднялись выше облаков.

— Не могу себе представить, как можно быть счастливой, живя с четырьмя мужьями. Ты бы это только слышал! Да они, как сороки растрещались, каждая своих нахваливая…

* **

Паван Чандра, четвёртый визирь делийского султана Кутб ад-Дин Муххамад-хана, оказался весьма настойчив. После прибытия во Владивосток он в первую же неделю сумел найти возможность связаться со мной по телефону, а там и вовсе умудрился прилететь на Сахалин.

Должен заметить, что на мой взгляд белоснежная чалма с европейским деловым костюмом сочетаются не лучшим образом, и в начале нашего разговора это несоответствие меня прилично сбивало с толку. Я никак не мог выбрать верный тон для беседы и сначала больше отмалчивался, давая выговориться визирю. Его немецкий оказался неплох, и мы вполне обходились без переводчика. Сначала…

— Так что за дело привело вас ко мне? — попытался я перейти к деловой части разговора, уже успев устать в первые же пятнадцать минут нашей беседы от бесконечных славословий и пожеланий долгих лет жизни, которыми визирь украшал любое упоминание о своём правителе.

Для того, чтобы меня понять, достаточно просто себе представить, как всё это звучит на немецком.

— Всесильный и великий Кутб ад-Дин Муххамад-хан, да продлит Аллах его годы жизни до бесконечности, имеет самую грозную и многочисленную армию из всех стран Персидского залива, — разливался соловьём визирь, ловко сооружая трёхэтажные конструкции немецких слов, — Огромная армия нашей страны одним своим видов внушает уважение всем соседям и мы уже долгие годы живём в мире. Слава нашему мудрому и великому правителю!

— Я безумно рад за него, — пришлось кивнуть мне головой, чтобы выиграть несколько секунд паузы в этом потоке слов, — И что?

Так-то, начинаю понимать, что своё знание немецкого я переоценил. Сложные и высокохудожественные эпитеты мне тяжко даются, заставляя закипать мозг.

— Десятитысячный Экспедиционный Корпус, — многозначительно произнёс индиец, — Отличные обстрелянные солдаты, каждый из которых отслужил не меньше пяти лет в обычной армии. В позапрошлом году они участвовали в обороне Пешавара. В прошлом году были наняты арабским шейхом. В это лето мы рассчитывали на Персию, но что-то пошло не так и дальнейшие переговоры с ними не нашли своего продолжения.

— То есть, вы хотите предложить мне наёмников? — сообразил я, к чему велось столь долгое вступление.