Не боярское дело. Части 5 - 8

— Гришу Воронцова? Помню, конечно. Он лет десять, как в полку одним из лучших был. Сам награждал не раз. Подожди, мы же его к Бережкову и отправили. Через это твоё агентство пристроили. Разве не так?

— Угу, так. Вот он ко мне и прилетел. И с ним ещё два архаровца. Прямо у входа все трое приземлились. Паники понаделали. Мои чуть стрелять не начали. Мало того, что МБК у них новой модели, пока не всем знакомой, так они ещё и без гвардейских знаков отличия оказались.

— О как! Значит, Воронцов уже летать начал. Доброе дело. Только трое пилотов нам погоды не сделают.

— С его слов, у них весь отряд уже на крыло встал. И МБК облетать успели. А это двадцать пять пилотов, и у Бережкова своих ещё шестнадцать есть, правда один ранен, так что пятнадцать. Итого сорок пилотов, для ровного счёта. Заметь, все, как один в новеньких МБК, да ещё пилоты лучшие из лучших. И у нас, худо — бедно, а под пять десятков ещё летают. Может и больше будет. Мастерские день и ночь работают. Правда, как запчасти закончились, так больше из трёх битых МБК один исправный собирают, но сдаётся мне, что у "Медведей" и того нет. Для них каждая потеря безвозвратная.

— Мда-а. Проглядели мы заводишки Меркулова. А оно вон как обернулось. Вроде бы всё учли, но на меркуловских заводах опростоволосились. Ты, потом, не забудь разобраться с военной коллегией. Недоброжелатели там нам не нужны. А сорок пилотов — это замечательно. Может, первый день засну спокойно, — государь дотянулся до стакана чая с лимоном, и сделал несколько неспешных глотков.

— Как дождёмся пилотов и армейцев, так и начнём понемногу гнёзда бунтовщиков расковыривать. Там у них иная усадьба не хуже пограничной крепости порой обустроена. Пока сил не хватает. Оголим объекты, больше проиграем, чем выиграем, — верно истолковал князь паузу в разговоре, догадавшись, о чём Император размышляет.

— Так оно, — согласился государь, — Дай документы наскоро просмотрю, что ты принёс. Пояснишь, если что, а внимательно я их позже почитаю.

Наскоро просмотреть не получилось.

— Откуда бумаги? — поинтересовался государь, не на раз перечитав документы на немецком языке.

— Воронцов доставил. Сказал, что пакет от графа Бережкова, и запечатан он был печатью графа, — подтянулся князь, заметив, как изменилось у Императора настроение.

— Похоже, нашего брата кайзера военные играют, — напомнил государь о своём далёком родстве с правителем Германии, возникшем из-за династического брака его отца с одной из дочерей тогдашнего кайзера.

— А армейцы там под большое влияние Агро — Промышленного Союза попали, — подсказал Обдорин, и на всякий случай, дополнил, — Так называют пятьдесят Семей, получающих больше половины доходов в стране.

— Кайзеру эти бумаги показывать можно? — на всякий случай уточнил государь у князя.

Была у них между собой договорённость, позволяющая Обдорину вовремя выдернуть своих агентов, если полученные от них сведения требовали огласки и могли поставить их жизнь в опасность.

— Представления не имею, откуда их Бережков добыл, — честно признался князь, пожимая плечами.

— Узнай, — коротко обронил государь, — Что там ещё? — спросил он, указывая на папку.

— Сообщение о взрывчатке под Зимним дворцом. Показания архимага Медведева о князе Куракине, решившем использовать заговор в собственных целях и принявшем участие в его организации, и показания некоего Кузнецова, позволяющие рассматривать заговор несколько иначе, чем он раньше нам представлялся. В самом конце по ополчению докладная.

— Подожди-ка. Про взрывчатку ты мне ещё год назад докладывал. Сказал, что вы её убрали. Обезвредили.

— Так и убрали. В тот же день. Только кто об этом знает. А так очень удачно получается. Наградим Бережкова орденом поприличней, зато своего человека не засветим. У меня на него большие планы. Хочу, чтобы он русскую эмиграцию во Франции возглавил. Что-то в последнее время лягушатники слишком активны стали, а у меня там людей раз — два и обчёлся.

— Думаешь, выгорит?

— С такими-то показаниями… Ещё как выгорит. К тому же граф твой фильм с допросами снял, а подписи Медведева и Кузнецова аж нотариусом заверил.

— Боится, что мы ему не поверим? — улыбнулся государь.

Князь лишь молча пожал плечами в ответ.

Сам бы он озаботился заверениями подписей лишь в том случае, если бы не собирался оставлять фигурантов в живых. Но то он. Битый жизнью волк. А граф молод, и смерть пленников ему вроде, как и ни к чему. Но всё равно. Поступок странный, а странности князь Обдорин не любил. Слишком уж от них результаты непредсказуемые порой случаются.

— Ладно, что с ополчением?