Не боярское дело. Части 5 - 8

— Натворили твои бойцы дел. Весь штаб на ушах стоит. Как бы из-за них награждение не задержали, — "порадовал" он меня, пока слуги принимали у меня верхнюю одежду.

— А что с ними не так?

— Форма. Все, как один, заявились в егерских костюмах и этих твоих красных беретах. Представляешь, как они среди гвардейцев в парадных мундирах будут смотреться?

— Хм-м… А отчего они свою старую форму не одели?

— Так они же не в запасе, а в отставке. Это запасники имеют право одеть форму с "погашенными" погонами.

Я тут же вспомнил преподавателей из Академии. Когда они в форме, то погоны у них пересекает полоса материала противоположного цвета. У штабс — капитана, например, это серебряная поперечная полоса на общем фоне золотого погона.

— И что теперь?

— Полчаса назад в имперскую канцелярию личное распоряжение государя пришло. Сейчас они там в срочном порядке переоформляют все наградные листы. В запас твоих отставников переводят, с присвоением им внеочередного звания, но ты пока молчи. Пусть это для них сюрпризом станет. То-то государь порадуется, когда их лица увидит. Он же их всех лично знает.

— А с формой как же?

— Да когда бы они успели её подготовить. Теперь пусть до конца вечера в красных беретах щеголяют.

— Так, а мне где пристроиться? — оглядел я зал, заполненный гвардейцами. Они уже построились, но пока никто не тянулся, и зал наполнял ровный гул негромких разговоров.

— Зачем пристраиваться. К своим пилотам встань, рядом с капитаном, тьфу ты, уже с майором запаса, — многозначительно подмигнул мне Игнатьев и подтолкнул меня к группе пилотов, заметно выделяющихся на общем фоне.

Ох, чую, не про все сюрпризы он мне рассказал…

Подошёл к своим. После приветствия, капитан, он же будущий майор запаса, с улыбкой протянул мне красный берет. Я надел знакомый головной убор не раздумывая. Символично получилось, жаль только, что не все это способны понять и оценить. Не стану же я рассказывать, что сейчас мы, стоящие в красных беретах, все, как один, магические инвалиды. Без "протезов" мы ни разу не маги. Так что стоим, смотрим и радуемся.

Уже знакомая мне процедура награждения наконец-то подходила к завершению. Пока ещё награждали орденами, но уже на столах появились и подносы с медалями. Во время образовавшейся паузы я вдруг услышал свою фамилию.

Ха, мне вручили маленькую золотую медальку с уже знакомым названием. Опять за спасение членов императорской Семьи. Едино, что я не понял, так это восторженное выражение на лицах свиты и фразу Императора.

— Граф, загляните ко мне завтра, во время утреннего приёма, — сказал он мне, вручая награду.

— "Ну, а чего не заглянуть-то. Пойду завтра с утра в булочную, да и заскочу по дороге, между делом, чего мне стоит", — поржал я про себя, возвращаясь в строй.

— Граф, покажите наградной лист, — чуть слышно прошептал наш майор запаса, когда я встал рядом с ним.

Я развернул лист так, чтобы он смог прочитать, что там написано.

— Какой номер? — тут же зашипели их строя сразу несколько голосов.

— Третий, — громко выдохнул майор запаса.

Чуть опустив глаза, я и сам смог разглядеть, что моя медаль на наградном листе обозначена под номером 003.

— Ух ты… Поздравляем… Здорово… — долетели до меня поздравления пилотов.

Да что происходит-то?

Пилоты своим орденам и званиям так не радовались, как этой моей медальке.

Искоса поглядывающий на меня майор едва сдерживал улыбку, без особого труда определив, что я добросовестно не понимаю причин восторга.

— По вопросам государственной важности теперь можете проходить на приём к государю без очереди, — шёпотом подсказал он мне, — Медаль со вторым номером у князя Обдорина — Тверского, а первый номер его отцу покойному был пожалован.

Слегка ошалев от полученного бонуса, я огляделся по сторонам и заметил, что очень многие пилоты поглядывают в мою сторону. Новость волной расползалась по шеренгам гвардейцев, и количество заинтересованных взглядов постоянно росло.

После награждения все мы попали в цепкие лапы целой толпы журналистов. К счастью, знатоков редких наград среди них не оказалось, и моя медалька, на фоне ярких и нарядных орденов, просто потерялась.

Бочком — бочком, и вот я уже скрылся за спинами рослых пилотов, пытаясь вдоль стены незаметно пробраться в банкетный зал.

— Ой, — кто-то тоненько пискнул у меня за плечом, когда я обходил одну из колонн, бдительно отслеживая перемещение по фойе основной группы пишущей братии.

— А, — повернулся я на писк, почувствовав, что под ногой у меня что-то хрустнуло, — Что вы тут делаете?

Симпатичная миниатюрная брюнетка терзала в руках несоразмерно большой фотоаппарат, с прицепленным к нему блином фотовспышки.

— Пытаюсь затвор взвести, а тут плёнка заела. Рычажок перемотки только до средины доходит, — она закусила губу и ещё раз попробовала перемотать плёнку на следующий кадр.

— Видимо плёнку перекосило, или перфорация порвалась, — поделился я с ней своим скудным опытом освоения фотодела. У меня на дирижабле плёночный фотоаппарат тоже с трудом прижился. Пришлось изрядно помучиться, прежде чем первые приличные снимки получились.