Не боярское дело. Главы 43-56 (черновая сборка)

В старших классах я, как наверное и все мои ровесники, пробовал сам сочинить что-нибудь эдакое, в основном, конечно же про чувства и любовь. Было желание поразить сердце одной вредной особы с косичками. До сих пор не знаю, что бы произошло, если бы у меня хватило мужества ей прочитать то, на что я потратил несколько ночей. Не осмелился. Побоялся насмешек и отнёс свою тетрадку в истопницкую, собственноручно предав огню плоды ночных бдений.

— Похоже, граф Бережков находит поэзию смешной? — вернул меня из воспоминаний голос шатена.

Оказывается, поэт чтение уже закончил, а я всё ещё сижу и улыбаюсь.

— Отчего же. Неплохое хобби. Да и риторику развивает. Так что вполне себе приличное развлечение для тех, у кого на него хватает свободного времени, — ответил я так, как думал.

— Не сомневаюсь, что лично вам мешает всего лишь недостаток времени, а иначе вы бы нас несомненно удивили, — не удовлетворился моим ответом всё тот же юноша.

— Можно и так сказать, но я бы больший акцент сделал ещё и на желании. Хобби оно только тогда хобби, когда к нёму есть интерес. К тому же, те вопросы, которые меня действительно интересуют, ну никак не предполагают их выражения в стихах. Иначе, для пользы дела, я рифмовал бы всё подряд.

— О как! Вам знакомо слово рифма? Так может срифмуете нам что-нибудь? Допустим, простенькое четверостишие, — этак свысока кинул мне ещё непризнанный гений поэзии, картинно проводя рукой, как бы предлагая тем самым и слушателям присоединиться к его просьбе.

— Действительно, граф. Раз это так просто, то блесните талантом, — подхватила одна из девушек, проявлявшая до этого наибольший восторг от только что прочитанных стихов.

Снисходительный тон её слов сказал больше, чем сами слова. Чего у дам не отнять, так это искусство передать одним тоном то, на что мужчине потребуются долгие минуты многословных объяснений.

— К сожалению я не поэт, и никогда им не был, — попытался я вырваться из глупой ситуации, в которую сам и залез, стоило на какие-то секунды расслабиться, да ещё и высказаться откровенно.

— Тогда как прикажете понимать ваши слова и ухмылку? Не вы ли только что высказывали готовность рифмами говорить, если нужда случится? — вскочил шатен со своего места, подходя ко мне поближе.

Надо же, какой горячий паренёк. Очень похоже на то, что компания эта подобралась давно, и за роль альфа-самца в ней шатен готов на глупости.

— Сомневаюсь, что смогу вас развлечь так же, как этот молодой человек, но давайте попробуем, — проговорил я, резко поднимаясь с места и заставив шатена тем самым сделать шаг назад.

Отчего-то у меня вдруг возникло желание поозорничать, а заодно и кураж появился.

— Слушаем, граф, слушаем, — раздались голоса девушек.

— Пожалуй, мне потребуется бокал вина для вдохновения и какая-то тема для четверостишия, — объявил я, занимая место недавнего декламатора, — А графины у нас пусты. Хотя, пустой графин, чем он не тема.

На несколько секунд я задумался, прикрыв глаза, перебирая и подстраивая слова. Затем, проговорив их про себя ещё раз, понял, что готов и поднял руку, призывая слушателей к тишине.

Когда я встал в ту же позу, что и юноша в блузе, то услышал смешки. Зря они так. Поза очень выгодная. И ордена мои иначе заиграли, попав на свет, и темляк наградного кортика из-под полы высунулся, когда я завёл руку за спину.

Передразнивать поэта, повторяя его голос, я не стал. Зачем. Нас в Академии иначе учат излагать мысли. Чётко, внятно и с хорошей дикцией. Именно так я и начал:

Графы и графини!
Раз нет вина в графине,
Стихов стихия стихнет.
Строка родится, стих нет.[2]

— Э-э, что это? — промямлил шатен, нарушая продолжительную гнетущую тишину после моего выступления.

— Экспромт, бурлеск, игра слов. Можете назвать, как хотите. В поэзии я ни разу не специалист, — с улыбкой взглянул я на шатена, всем своим видом выражая уверенность, которой у меня не было.

Неужели, провал и всё плохо? Надо же было так опозориться!

— Гениально, граф! — как-то слишком легко потеснила шатена та новенькая рослая девушка, которая меня с первого взгляда не впечатлила, — Господа, это гениально!

Она захлопала в ладоши, а затем её неуверенно поддержали остальные.

— Бурлеск в кабаре показывают, — услышал я голос шатена.

— Бурлеск — это вид комической поэзии эпохи Возрождения, неуч, — отбрила его почитательница моего таланта, — Граф, не откажите в любезности записать мне в альбом ваш экспромт.

— И мне.

— И мне тоже, — подхватили её просьбу остальные девушки.

Я другими глазами посмотрел на рослую пышку.

Бывает же в женщинах внутренняя красота, которую не сразу разглядишь…

— Гхм, Олег Игоревич, мы с генерал-майором Каргальским вас ждём не дождёмся, чтобы о важных делах переговорить, а вы тут барышень стихами развлекаете, — услышал я голос князя, стоящего у открытых дверей в наш зал.

Надо же, не заметил я князя. Даже сказать не могу, в какой момент он появился и как давно наблюдает за нами.