Не боярское дело

Корабли такого класса немцы строят больше двух лет.

Никто, ради ваших капризов не остановит работы на верфях, дожидаясь переделки уже утверждённого проекта. Кроме того, поставки оборудования и вооружения, производимого сторонними фирмами, уже оплачены и работают.

Верфи – это всего лишь окончательный сборочный цех, в котором на строящийся корпус корабля монтируют прибывающие со всех сторон двигатели, блоки, винты и системы вооружения, и ещё кучу разных мелочей, перечень которых у немцев уложен в пятнадцати томах и изобилует настолько сложными выражениями, что моё знание немецкого языка очень часто даёт сбой. А сам процесс постройки необычайно сложен не столько своей конструкцией, сколько тщательно расписанным планом поставок.

К чести немцев, верфи у них работают, как швейцарский хронометр.

У нас, в России, высший пилотаж, если ты привёз свою продукцию покупателю день в день.

В Германии я увидел совсем другую культуру производства. У них поставка осуществляется по часам и минутам.

Поставки приходили так, словно строящийся корабль стоял на конвейерной ленте. Не скажу, чтобы с точностью до минуты всё совпадало, но ни на одном участке простоя больше, чем минут в пятнадцать, я не заметил.

Я понимаю, что далеко не каждый князь, да что там князь, обычный неодарённый, обратит внимание на такие, казалось бы, мелочи. Да и пусть не обращают. Конкурентов меньше будет.

У кого-то склады, ржавчина и вороватые кладовщики с извечной путаницей, а у другого, выверенная по часам и минутам поставка с колёс.

Но эти вопросы мне на заметку. Как пример того, чему стоит поучиться.

С немцами я начал спорить совсем по другому поводу.

Первое и пожалуй, самое удачное, что мне удалось, так это отказаться от четырёх единиц минно-торпедного вооружения. Трёхтрубные торпедные аппараты на верфи ещё не прибыли, и кроме того, их можно будет поставить на следующий крейсер этого же проекта. Главное, что мне помогло быстро решить вопрос – это то, что я не стал требовать никакой компенсации за эти агрегаты, ограничившись договором про монтаж иных установок.

Я понимаю, что двенадцать торпед, а в условиях реального боя, шесть, так как они будут выпущены с одного борта – это грозное оружие, а другие шесть потребуют разворота, вряд ли осуществимого в реальном бою.

Торпеда, диаметром в пятьсот тридцать три миллиметра и длиной больше семи метров – это ужас и Ад в одном флаконе! Мало, какой корабль моего времени переживёт встречу с таким чудовищем.

И всё-таки я их решил заменить.

Негоже моему красавцу выходить на «пистолетные» дистанции торпедной атаки.

Относительно неспешно наша грозная торпеда не больше семи километров протащится в сторону врага. Для современного морского боя, как мне докладывали флотские, это нереальная дистанция. Слишком малая.

Кроме того, торпеда хороша, когда она сброшена в воду и устремилась в сторону вражеского корабля. Но абсолютно обратная ситуация возникает, когда сброса ещё не произошло, а у тебя на борту дюжина таких «кабанчиков», что взорвись любой из них от случайного попадания осколка той же авиабомбы или снаряда, и мало никому не покажется.

А уж когда тебя настигнут сомнения, что в снаряжённом трёхтрубном торпедном аппарате одной взорвавшейся торпедой дело может не обойтись, а скорее всего случится так, что все три рванут, то поневоле в затылке зачешешь…

Короче, на моём крейсере торпед не будет. Освободившееся от торпедных аппаратов место будет занято спаренной зенитной тридцатимиллиметровой автоматической пушкой и…

Ракетной установкой!

Да, как оказалось, неуправляемые ракетные снаряды – это очень просто. Я и не думал, что настолько.

Успел за два дня до вылета в Германию меня найти генерал Каргальский и буквально на пальцах всё объяснить.

Есть там один маленький секретик, связанный с бездымным порохом и его высокотемпературной обработкой. Но всё, что связано с порохом и снаряжением им ракет, в примитивном исполнении известно ещё со времён изобретения этого самого пороха.

Да, неуправляемые ракетные снаряды постоянно совершенствовались, и те же известные всему миру «Катюши» творчески модифицировались и со временем стали «Градом», «Ураганом» и «Смерчем». Выросла максимальная дальность полёта реактивных снарядов, повысилась точность, в разы увеличилась площадь поражения.

Кстати, именно она, площадь поражения, и стала тем ключиком, который открыл каменное сердце артиллериста, и заставил его посмотреть в сторону конкурента артиллерии.

Лично поучаствовав в боях с кочевниками, а потом увидев, как у боевой звезды архимагов работают заклинания, бьющие по площадям, Каргальский засел за изучения конструкций, оставшихся нам от предков. К слову сказать, «Катюша» его не сильно впечатлила, зато десантный вариант «Града», имевший у предков обозначение БМ-21В, стал предметом генеральской любви с первого взгляда.