Не бойся Адама

Нашпигованный смертью «жук» медленно полз по главной дороге Байшада. Хэрроу и Жюльетта молчали, настороженно вглядываясь и вслушиваясь в темноту. Ничего подозрительного. Вокруг царило спокойствие. Двери лачуг были закрыты, но ни один старик не сидел на скособоченных лавочках, примостившихся вдоль фасадов. Оба решили, что всему виной сырость, висевшая в воздухе после дождя. Бразильцы всегда жалуются на холод, стоит лишь чуть-чуть отступить привычной удушающей жаре.

Между тем чем дальше они продвигались, тем это спокойствие казалось им все более странным. Улицы были абсолютно безлюдны. Даже дома, из окон которых обычно гроздьями свисали головки детей, казались заброшенными. Они еще не добрались до конца главной улицы, как им стало совершенно ясно: фавела покинута жителями.

Отступать было поздно, и в любом случае это удивительное явление могло иметь разумное объяснение. Люди могли уйти куда-то на праздник или попрятаться в норы после кровавого побоища.

Медленно продвигаясь вперед, они добрались наконец до берега канала. Хэрроу сбавил ход и внимательно огляделся. В переулках, выходящих на площадь, не осталось ни одной живой души. Хэрроу все еще размышлял над этим, когда заметил нечто еще более странное. Полицейского грузовика нигде не было, равно как и любого другого намека на присутствие стражей порядка.

Хэрроу резко затормозил, и машина как вкопанная встала на перекрестке. Он повернулся к Жюльетте, и та увидела его лицо, искаженное судорогой гнева и страха.

Тед не успел заметить, что она улыбается странной восторженной улыбкой, словно отдаваясь таинственной силе судьбы, которой суждено свершиться. Из хижин, стоявших перед машиной, вышла группа солдат. Другие военные с оружием наизготовку встали по сторонам машины. Послышался звук приближающегося вертолета, который вскоре завис над «жуком».

Все произошло очень быстро, но участники событий, не исключая Хэрроу, пережили эти моменты так остро, что они показались им бесконечными. Хэрроу не решался вытащить оружие, которое он прихватил на случай непредвиденного поступка Жюльетты или неожиданного сопротивления жителей трущоб. Но против вооруженных отрядов его пистолет был бесполезен. Хэрроу взглянул в зеркало заднего вида, чтобы оценить возможность бегства, и увидел метрах в пятидесяти шеренгу солдат, перегораживавших дорогу, по которой они приехали. Тогда он сделал вид, что готов сдаться. Он опустил руки и замер, а потом медленно, чтобы не привлекать внимания, включил первую скорость и что есть сил вдавил педаль газа. Машина рванулась вперед, раздались выстрелы. Пули впивались в землю в сантиметрах от машины, пробивали колеса. Жюльетта сидела неподвижно и все еще улыбалась. Машина разворотила металлический забор одного из домов и врезалась в саманную стену. Капот вздыбился, и «жук» застыл в месиве из кусков дерева и комьев глины.

Воцарилась тишина. Дверца водителя распахнулась. Жюльетта лежала, уткнувшись лицом в приборную панель. Правая сторона ее лица опухла от удара. Жюльетта не увидела ни специальной группы в резиновых антибактериологических костюмах, ни солдат, которые окружили весь район, когда стало понятно, что Хэрроу исчез. Она не присутствовала при извлечении из-под капота контейнеров с отравой, которые, к счастью не повредились при ударе. Жюльетта оставалась в забытьи когда бригада врачей переносила ее в машину, а вокруг сверкали вспышки фотокамер. Единственное, что ей запомнилось, была фигура маленького старика в твидовом костюме, который внимательно ее разглядывал.

– Она и вправду красива, – сказал старик с немного деланым британским акцентом. – Хорошо, что она легко отделалась.

Он говорил с верзилой негром, который стоял немного поодаль.

– Отойдите-ка, Арчи, – сказал Барни. – Дайте им закрыть дверцы. Ее надо как можно скорее доставить в больницу.

Лес сохранился в Рио лишь там, где строительство совершенно немыслимо: у подножий холмов, на крутых склонах и в неудобных лощинах. Пробираясь ощупью в темноте, Керри чувствовала это на своей шкуре. Иногда ее укрывал лес, но здесь на крутых склонах земля скользила под ногами, ко всему еще путающимися в лианах. Стоило попасть на пологий склон, как появлялись признаки человеческого жилья: ограды из проволоки, заборы, курятники, свалки мусора. Керри чувствовала себя в ловушке. Вокруг царила полная темнота, и лишь иногда среди стволов деревьев где-то внизу мерцали огоньки города, ожерельем охватывающие бухту Гуанабара, да высоко над ней начинали метаться лучи фонарей ее преследователей.