Не бойся Адама

У старого трамвая, идущего по району Санта-Тереза, старинные колеса, из-под которых на поворотах летят снопы маленьких голубых искр. На остановках всегда толчея, особенно на той, у площади Се, где он делает разворот и отправляется в обратном направлении. Выкатить из трамвая инвалидное кресло в восемь часов утра может стать весьма рискованным предприятием. К счастью, все в округе знают Жуакина. Репутация человека, пользующегося милостью богов, окружает его уважением. Пассажиры в молчании расступаются, пропуская двух мужчин, выкатывающих кресло. Женщины крестятся, мужчины склоняют головы. Восседающий на своем помятом троне Жуакин важно прикрывает веки и время от времени, словно папа, поднимает один палец, благословляя людей вокруг. Каждый день мужчины подкатывают кресло к началу маленького переулка, где их сменяют подростки, толкающие кресло до самой фавелы внизу. К своему жилищу Жуакин прибывает с искаженным от боли лицом и совершенно измученным от тряски в железном кресле и необходимости сидеть, вцепившись в подлокотники. Именно поэтому он появляется у себя не чаще раза в неделю. Обычно это бывает в четверг, но на этот раз Жуакин решил посетить свой дом на день раньше. Жюльетта сбежала из гостиницы накануне, и об этой встрече они договорились заранее. Ни за что на свете он не хотел бы подвести ее.

В домишке Жуакина было всего две комнаты и только самая необходимая мебель, чтобы не мешать инвалидному креслу. В отсутствие Жуакина за домом приглядывала соседка, которая управлялась на кухне, когда бедняга возвращался к себе. Жуакин велел ей приготовить фруктовые напитки, поставить стул с подушкой и сбегать к бакалейщику за ванильным рулетом. Когда все было готово, он принялся ждать.

Жюльетта появилась около полудня в сопровождении одного из подростков, катившего утром инвалидное кресло. Жуакин усадил ее и тихим голосом предложил отведать пирога и напитков.

— Где ты провела ночь?

Жюльетта рассказала о своей поездке в Байшада. Жуакин с загадочным видом покачал головой. Ему было приятно, что Жюльетта сумела улизнуть от полиции и людей Хэрроу, но он немного завидовал беднякам, которые приютили девушку. Привыкнув не ждать ничего хорошего от жизни, Жуакин требовал от нее всего, погружаясь в мечты. Он понимал, что его чувство к Жюльетте безответно, и именно поэтому представлял ее целиком принадлежащей ему.

— Как там все прошло в отеле? — спросила Жюльетта.

Жуакин подмигнул ей. Он ждал этой минуты, чтобы начать играть свою роль. В мечтах он часто представлял себя тенором. Жуакин видел себя на авансцене. Он разводил руки, и его могучий голос заставлял вибрировать тела женщин от первых рядов партера до самой галерки.

— Бомба! — просвистел он, скорчив гримасу при звуках своего едва слышного голоса. — Зе-Паулу примчался весь в мыле с тремя полицейскими. Они приказали по телефону обыскать все отели и меблирашки города. Хэрроу звонил во французское консульство, представившись женатым на француженке американцем. Ясное дело, он назвался другим именем. Здорово, что ты остановилась в частном доме.

Говоря «в частном доме», он ясно давал понять, что она могла бы выбрать и более достойных людей, чем эти голодранцы из Байшада.

— Они начнут операцию без меня?

— Нет. Они все перенесли. По-видимому, они уверены, что ты вскоре появишься сама или тебя найдут.

Немного дрожа, Жуакин поднес к губам стакан с оранжадом. Он хотел продлить молчание и перевести мяч на половину Жюльетты, но, главным образом, подготовить эффектный ход.

— Что ты собираешься делать? — спросил он, отирая губы тыльной стороной ладони.

Об этом Жюльетта как-то не думала. Переживания от посещения Байшада были еще слишком сильны, и, сама не отдавая себе отчета, она целиком полагалась на прозорливость Жуакина.

— Не знаю. Может, мне вернуться туда?

— В гостиницу! Но для чего?

— Подыграть им, раз они этого так хотят. И спутать все карты в последний момент.

— Как?

— Ну, например, отказаться опорожнять их контейнеры, предупредить полицию, или еще как-нибудь.

Жуакин пожал плечами, вздернув их почти до ушей, как будто защищая голову от удара.

— Полиция заодно с ними, — сказал он. — От начала и до конца.

— Не могут же они заставить меня сделать что-то против моей воли.

Жюльетта говорила тихим голосом, подстраиваясь под манеру Жуакина и экономя те силы, которые у нее еще оставались.

— По-моему, ты не понимаешь. Они вовсе не хотят, чтобы ты что-то делала.

— Тогда какую же роль они мне отводят?

— Роль виновного.

Жюльетта подняла голову и посмотрела в глаза Жуакина, который моргал теперь вовсе не из кокетства, а от волнения.

— Ты нужна им вовсе не для того, чтобы вылить это их дерьмо. Этим людям надо привлечь внимание к кому-то чужому, защитить организацию. Этот чужой и есть ты, Жюльетта.

С улицы через окно доносился громкий лай сцепившихся бродячих собак, и Жуакин на минуту замолчал.