Не бойся быть моей

Когда Вика очнулась, она поняла, что сидит в облаке пара на коленях Антона на полу душевой кабины, сверху на них по касательной падает вода. Шереметев откинул голову и закрыл глаза. Его лицо было расслабленным и удовлетворённым, и Вике безумно захотелось поцеловать его. Поблагодарить за всё, что он для неё сделал. И в то же время она не могла найти правильных слов. А, может, они и не были нужны. Антон накрыл своей ладонью её руку и слегка сжал пальцы. На большее ни у кого не было сил.

* * *

Вика подумала, что ей бы очень хотелось, чтобы Антон остался с ней на всю ночь. Они бы лежали в кровати и обнимались, проболтали обо всё на свете несколько часов. Желательно, о чём-нибудь приятном. Потому что уж горестных разговоров на сегодня точно было достаточно.

Только это была та роскошь, которую они себе позволить не могли.

Поэтому после серии долгих, сводящих с ума поцелуев, засыпать ей пришлось одной, а просыпаться… в компании, которую ей видеть и чувствовать рядом совсем не хотелось.

Рука, коснувшаяся её тела, вовсе не была ласковой. Прикосновение было неумелое и какое-то липкое, словом, неприятное. А голос, зашептавший ей на ухо: «Как мне нравится видеть тебя голой, Виктория», был приторным и невнятным.

Вика не была солдатом, чтобы просыпаться по команде, а, учитывая, что прошлый вечер и часть ночи выдались непростыми, сон и отдых стали не просто привычным распорядком, а необходимостью. Однако ей хватило сил, чтобы приоткрыть один глаз и отпихнуть от себя Виктора.

– Совсем с ума сошёл. Руки убери.

– Почему сразу с ума? Не отталкивай меня.

– Хочешь поплакать у меня на груди?

Вика натянула одеяло повыше и отодвинулась от мужа. Вот незадача, она и правда легла спать голая. Не рассчитывала, что Витя вернётся сегодня и заявится к ней за утешением. Хорошо, что он пришёл не слишком рано, а то последствия могли быть куда более серьёзными, чем нелепые пьяные поползновения.

– Хочу… – пьяно протянул Витя.

– Ты отвратителен, знаешь же, что я не люблю, когда ты перебираешь.

– Вика, – протянул он, – я всё-таки твой муж.

– Муж-груш… – с злостью передразнила она, – шёл бы ты в гостиную.

– Я там уже был, – фыркнул он, наконец, оставляя своих жалкие попытки обнять жену. – Папа сказал мне подняться к себе.

– Папа сказал, – снова передёрнула Вика.

Может, в иной раз она бы и промолчала, но сейчас сарказм так и сочился из её уст.

– Вик, ну не издевайся. Ты же знаешь мою ситуацию.

– Твоя ситуация была понятной и прозрачной, пока ты не решил доказать Роману Сергеевичу, что ты мужик. Потом это стало нашей общей проблемой.

– Это не я решил, это он так попросил.

– Приказал, ты хотел сказать.

– Приказал, – согласился Витя, закрывая лицо руками и всхлипывая. Ему самом было тошно. Вот он и напился. Снова. А пока напивался, думал, что лучше бы оставался в Европе, подальше от всего этого дерьма. Так было безопаснее. – Он и сейчас сказал, что я должен подняться к тебе и быть мужчиной. Иначе…

Вика, которая уже, было, отвернулась, от расклеивающегося на глазах мужа, замерла. Если бы Витя не был так занят собой, он бы заметил, как напряглась её спина, повёрнутая к нему.

– Иначе… – подтолкнула его Вика закончить мысль.

– Иначе ему придётся… как тогда… повторить… – путался в мыслях он, – урок…

Вика зажмурилась сильно-сильно, пытаясь внушить себе, что слёз на сегодня достаточно. Но образ Ерохина, сидящего в углу их спальни и наблюдающего за тем, как его сын проходит тест на мужественность, кажется, прочно осел в сознании.

В ту ночь ей ничего не оставалось, кроме как закрыть глаза и отвернуться. И она не была уверена, что готова ещё раз пройти через подобное унижение. Или разбираться с последствиями, которые возникли у неё в прошлый раз.

* * *

Антон застёгивал верхние пуговицы рубашки и смотрел на шею, удостоверяясь, что на ней не видно никаких следов их вчерашней с Викой страсти. Вроде, всё было чисто.

Вчерашний вечер выдался довольно трудным для них обоих, но его завершение с лихвой компенсировало тяжёлый разговор.

Однако выражение лица Шереметеву было всё сложнее контролировать. На нём застыло напряжение, когда он спустился в гостиную на завтрак. Ему совсем не хотелось сталкиваться и находиться в одной комнате с дядей, но тот, как назло, был внизу.

Может, Антон бы и сдержался, если б не разговор, который вёл Роман с кем-то по телефону.

– Да, да… поверьте, она стоит всех денег. Конечно… будет у вас… на две или три фото сессии… как скажете. Очень хорошая девочка. Строптивая, конечно, но мы договоримся.

То, что Ерохин обсуждал Викторию, как какую-то племенную кобылу, как вещь, как личную куклу, которую мог по-своему усмотрению сдавать аренду за установленную цену, взбесило Антона.

Поэтому, когда дядя закончил разговор, и, посмотрев на него, начал своим полублагодушным тоном:

– Антоша, ты чего вчера не посидел с нами? Меня не было дома несколько недель. Мне не хватало семьи…