Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер

Спорить особенно было некому. САСШ в то время вообще не имели приличного флота, немецкий после капитуляции был захвачен и поделен между Англией и Францией (в соотношении пять к трём, не говоря о реальной боевой ценности назначенных к разделу кораблей). Япония только-только начинала конструировать и строить собственные линкоры и линейные крейсера, всерьёз её пока никто не воспринимал. У России после Мировой и Гражданской войн вообще мало что осталось плавающего – 6 заведомо устаревших и изношенных за войну балтийских и черноморских дредноутов, меньше двух десятков цусимских времён крейсеров и броненосцев, на которых, как выразился Л. Соболев: «Труб было больше, чем пушек». Ещё на всех морях держалось на воде около двадцати тех ещё, первых «Новиков», старшим из которых было уже по десять лет, и это всё. Только-только хватало прибрежные воды охранять да личный состав тренировать.

То ли дело флот британский! К дню начала Вашингтонской конференции он насчитывал 33 дредноута и сверхдредноута, 11 линейных крейсеров, 29 додредноутов, полторы сотни крейсеров всех классов, не говоря об огромном числе эсминцев и подводных лодок, уже находящихся в строю, и более тысячи судов всех классов, заказанных по кораблестроительным программам военного времени.

Именно поэтому тогдашний морской министр адмирал Кедров резонно предложил в подобных дурацких конференциях, профанирующих саму идею нормализации международных отношений и реального сокращения вооружений, не участвовать. И оказался прав. Пока европейцы с американцами и японцами тупо обманывали друг друга, пытаясь загнать в десять тысяч тонн по двенадцать нового образца шестидюймовок (а немцы рискнули вооружить свои «крейсера», оказавшиеся в итоге «карманными линкорами», сразу одиннадцатидюймовками!), Россия не спеша восстановила и модернизировала то, что ещё могло воевать (вроде «Гангутов», «Императриц» и «Николая Первого»), достроила с учётом требований момента свои застрявшие на верфях линейные «Измаилы», легкие «Светланы» и «Лазаревы», два десятка «Новиков» серии «Изяслав». И только тогда приступила к неторопливой (время терпело) проработке идей и конструированию нового, небывалого в истории океанского флота. Именно сразу флота, как единого организма, в котором каждая часть выполняет свою функцию и наилучшим образом сочетается с остальными, а не отдельных, пусть очень хороших, кораблей. Вот тут и пригодилась дальновидно оставленная за собой «свобода рук».

Мало, что ставка была сделана на тоннаж и вооружение, русские конструкторы и адмиралы, учитывая исходное пятикратное превосходство возможного противника в численности, озаботились, вспоминая японскую и Мировую войны, триадой «скорость-броня-огонь». Сформировали работоспособные команды инженеров-двигателистов и корпусников, создали несколько специальных конструкторских бюро прямо при старших курсах. В итоге уже к началу сороковых годов русские крейсера и эсминцы превосходили западных «одноклассников» по скорости на 5–7 узлов, имели более мощную и дальнобойную артиллерию, могли догнать любой иностранный корабль и уйти с большим отрывом от сильнее вооружённого. А главное, адмиралы получили возможность свободно выстраивать конфигурацию любого ожидаемого боя по собственному усмотрению.

Следующие полвека «гонка по расходящимся направлениям» так и продолжалась. ТАОС существовал, и никто из его участников воевать друг с другом как бы не собирался даже теоретически. Но у геополитики и инженерной мысли свои законы. Россия проектировала и строила сбалансированные, ориентированные на достижение конкретной цели эскадры океанских рейдеров со средствами усиления и поддержки. Британия продолжала, как мусульманин в Коран, верить в постулат, утверждающий, что на любом театре, входящем в «сферу её жизненных интересов», она должна в любое время иметь возможность создать двукратное превосходство над каким угодно, даже (и в основном) гипотетическим противником. Обновлённая Адмиралтейством в семидесятые годы военно-морская доктрина вдобавок потребовала иметь минимум 75 крейсеров «свободного резерва» (45 – для охраны коммуникаций, 15 – для Флота Метрополии и столько же для Дальневосточного театра).

Остальные державы (кроме Японии и САСШ) давно плюнули на эти игры и, исходя из теории «минимальной защиты», строили свои флоты, руководствуясь в основном эстетическими предпочтениями, примерно как Италия, Аргентина, Бразилия и Чили. Корабли у них получались донельзя оригинальными, даже экзотическими, но в региональных конфликтах идею «Fleet in being»[83] вполне оправдывали.