Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер

— А до утра ты со мной задержаться не хочешь? — насмешливо спросила Сильвия, выпрямив спину, отчего груди вызывающе приподнялись.

— Если тебе хочется — пожалуйста. Я ведь в целях уяснения диспозиции спросил. Что там сейчас без нас происходит? Замок ведь ещё не знает о твоём открытии. Мы с тобой, как-никак, командиры. А это, знаешь ли, кое-какую ответственность налагает…

— Приятно сознавать, что ещё остались люди, для которых чувство долга выше собственных страстей. — Она произнесла это вроде бы искренне, но Басманов почувствовал, что Сильвия всё же сочла себя задетой. Женщины вообще непонятные существа, Михаил временами удивлялся — неужели они вправду принадлежат к одному биологическому виду? Взять хотя бы данный случай. Если бы он вдруг начал намекать замужней даме, что не прочь увлечь её в постель, а она тактично отказала — где тут повод для обиды? В противоположной ситуации вполне можно нажить себе в лице нарвавшейся на отказ особы смертельного врага.

— Тогда я сейчас оденусь, и пойдём…

«Нет, кажется, сильно она не расстроилась», — с облегчением подумал полковник.

Удолин, уединившись в своих комнатах, попытался через мало кому известные уровни астрала связаться со своими коллегами-магами. Он представлял, как они сейчас обеспокоены его внезапным исчезновением и наверняка тоже стараются уловить его ментальные следы.

Увы, поставленный Замком или кем-то более могущественным блок оказался непреодолим. Как научная проблема это было даже интересно, стоило бы сосредоточиться и поискать обходные пути, но профессор здраво оценил положение. Не стоит раньше времени раскрывать карты, возможно, у противника против твоего каре чистый флеш-рояль. И вместо астрала со всеми его производными залетишь в такую задницу, что до исхода века не выберешься.

Ему пришла в голову другая мысль. Очень возможно, что Арчибальд сегодня ночью предпримет некие действия. Зачем ему тянуть? Всё, что он хотел сказать — сказано, его «друзья и партнёры» сейчас находятся в самом подходящем психологическом состоянии. Одновременно и деморализованы, и несколько успокоены, примерно как человек, уставший ждать ареста и наконец арестованный. Завтра они опять соберутся с силами и будут готовы противостоять новым обстоятельствам, и любой опытный инквизитор это великолепно понимает. Константин Васильевич имел в этих делах обширный опыт и с той, и с другой стороны.

Второй вопрос — кого Замок считает в их команде «слабым звеном» или, иначе, кто ему представляется самым перспективным объектом воздействия?

За себя Удолин не опасался, если Арчибальд и решит заняться им, то в самую последнюю очередь. То же относится и к Сильвии. Офицеров и девушек вообще можно вынести за скобки, они для Замка — почти что роботы, обслуживающий персонал. Значит — Катранджи! Насколько маг чувствовал расклад, Замок именно его воспринял как ключевую фигуру новой партии. Так оно, в общем, и есть. Военный, политический и финансовый лидер большей части «третьего мира»[22] второй реальности. Вождь «Чёрного интернационала», способного сыграть решающую роль в затеянной Арчибальдом игре, в зависимости от того, на чью сторону он встанет. Вокруг турка закручивается нешуточная интрига, его зачем-то доставили из двадцать первого века одной реальности в самое начало двадцатого другой. Под мощной охраной. Шутка ли — команда магов-некромантов, сильнейшая на Земле аггрианка и пятеро её помощниц.

При этом Арчибальд не может не воспринимать аггрианок как «исторических врагов», весь смысл деятельности Антона (так или иначе, но хозяина, бывшего или по-прежнему настоящего) заключался именно в противостоянии этой расе.

Следовательно, предположил Удолин, в ближайшие часы, если не минуты, должна начаться психическая (пока — только психическая) атака именно против Ибрагима. Для того чтобы начать с ним деловой, «человеческий» разговор, Арчибальд обязательно постарается его предварительно деморализовать. Ну так и мы не лыком шиты, ядовито усмехнулся профессор.

Без «стратегических резервов» он своего существования не мыслил, поэтому сунул в боковой карман пиджака одну из прихваченных в любимом баре бутылок и решительным шагом пересёк коридор.

Катранджи отозвался на стук в дверь не сразу. Душ он, видите ли, принимал. Отпер, в банном халате, с мокрыми волосами, держа в руках полотенце. Хорошо хоть без пистолета. Поверил, значит, в свою относительную, как всё в этом мире, безопасность.

— Что-то случилось, Константин? — спросил с лёгким удивлением. Всё ведь, кажется, было уже обговорено. По крайней мере то, что не терпело отлагательств. А об остальном можно и утром.

— Да не спится мне, Ваня. — Удолин особым образом подмигнул и похлопал по карману. — Может, пустишь?

— Заходи, — сделал широкий жест Ибрагим, он же Иван Романович. Сколько подобных внезапных посещений желающих «продолжения банкета» друзей он помнил с петроградских студенческих дней. И в полночь, и далеко за полночь. Но здесь ведь не Петроград двадцатилетней давности, здесь совсем другое!