Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер

— Ничего особенно. Сейчас мы навестим одного человека, возможно, возьмём его с собой. Он может здорово пригодиться. Ты продолжаешь играть в русскую американку. Никаких игривых взглядов, казарменных шуточек и прочего. Наоборот, демонстрируй хорошо скрываемую настороженность. Это у тебя в подкорке сидит — здешним русским доверять опасно, они или перекрасившиеся коммунисты, или просто хамы и грубияны. Тяжкое психологическое наследие времён «холодной войны» плюс воспитание дедушки — непримиримого белогвардейца. Сумеешь?

Людмила фыркнула и немедленно сделала такое лицо и даже глаза, что самому Фёсту стало неприятно. Вся красота вроде и при ней, но флиртовать с подобной девицей — увольте.

Нынешняя езда за рулём по Москве раздражала Фёста до крайности. Отчего он её по возможности избегал. На самом деле не то что на метро, а даже пешком по центру перемещаться выходило быстрее и спокойнее, чем на машине. Чтобы слишком не раздражаться, переползая в тесном потоке от светофора до светофора, начал рассказывать Людмиле, что после «воссоединения» специально потребует на какое-то время должность «смотрящего» над московским мэром и за месяц наведёт порядок с уличным движением. Как в Сингапуре или императорской Москве. Возьмёт и вообще запретит использование личных автомобилей внутри Бульварного кольца и по многим улицам в пределах Садового. Пусть москвичи, как все цивилизованные люди, на такси и общественном транспорте ездят. В том числе и ВИП-персоны. Ничего с ними не сделается, вон король Швеции на велосипеде катается, не умаляя собственного величия.

— Народных волнений не боишься?

— Их боится только слабая власть, сильная умеет доходчиво объяснять, что такое хорошо и что такое плохо… А пока бог не дал свинье рог, я, пожалуй, слегка выбьюсь из общего трафика.

И начал вести себя как персонаж шпионского боевика, уходящий от погони. Москву он знал, сворачивал в неизвестные большинству переулки, проезжал по внутриквартальным дорожкам, выискивал такие щели, что моментами казалось, будто они заехали в глухой тупик и обратной дороги нет. Однако проскальзывали на очередную магистраль, как-то её форсировали и снова исчезали во всевозможных Кисельных, Ащеуловых, Уланских, Кривоколенных и Харитоньевских переулках. Был среди них даже носивший название Огородная слобода, наверное, века с XV, если не раньше. Не зря Вадим не один год подряд ежедневно рассматривал и запоминал по квадратам трёхмерную компьютерную схему Москвы в аксонометрической проекции.

Неподалёку от Красных Ворот Фёста в известном месте должен был ждать Миша Волович, звезда московской жёлто-либеральной журналистики, очень грамотно избравший себе эту нишу. За счёт желтизны и демонстративно-ёрнического, под Салтыкова-Щедрина, тона его статей власти Воловича всерьёз не воспринимали, и никаким «цензурным» гонениям он не подвергался, о чём моментами сожалел. От «кровавого режима» хотелось пострадать, но не сильно, в диапазоне между произнесённым на всю страну начальственным «ужо тебе!» и максимум десятью сутками отсидки. Лимоновские два года или, упаси бог, семь, как Синявскому и Даниэлю[49], его категорически не устраивали. Зато либералы европейской и проамериканской ориентации, с советских времён обучившиеся читать любые публикации исключительно между строк (даже вообще не напечатанных), принимали творения Миши с явно преувеличенным восторгом.

Фёст с ним приятельствовал с давних лет, к роду его занятий относился терпимо, хотя и с нескрываемой иронией, переходящей временами в сарказм. Отношений это не портило, наоборот, Волович, чувствуя за Вадимом какую-то непонятную, но серьёзную силу, сносил все издёвки стоически, что даже прибавляло ему азарта за клавиатурой компьютера. Он словно бы непрерывно полемизировал именно с Ляховым, стараясь оттачивать формулировки и выдавать парадоксы, рано или поздно обещавшие доказать именно его правоту.

Некоторое время назад Вадим предупредил Воловича о намеченной им самим (но под маркой «Чёрной метки») акции против предателя-чекиста и его подельников из сферы бизнеса, а также и преступного мира. Предупредил с той целью, чтобы посмотреть, действительно ли репортёр имеет выходы на те и другие сферы. По каким там уж каналам — неизвестно, но информация через Михаила дошла до адресатов и весьма способствовала успеху акции. Свои деньги от Ляхова Волович получил, но сам ничего заслуживающего внимания не сотворил, хотя материала хватало и на противоправительственную громовую статью, и на текст прямо противоположный, пригодный для публикации в «Завтра» или «Голосе русича».