Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер

— Не подумайте, что я хочу заставить вас плохо думать о ваших «старших товарищах». Они не враги ни вам, ни мне. У нас есть кое-какие взаимные претензии, но не «антагонистические», как называл их всё тот же Энгельс. Это, знаете ли, как бы «конфликт хорошего с ещё лучшим». Вот вам и предлагается то самое «ещё лучшее». А вы — это чистые листы, «на которых можно написать самые новые, самые красивые иероглифы»[129]. Вам понравился мой Замок? Каждая из вас получит в личное распоряжение ничуть не худший, в любом месте Земли по вашему усмотрению. Любые ваши желания будут удовлетворяться мгновенно… Даже самые сокровенные, — при этих словах Арчибальд улыбнулся несколько скабрёзно, в том смысле, что все тут взрослые, всё понимают правильно.

— Заманчиво, — мечтательно сказала Инга, подняв глаза к лепному, с позолотой потолку, где в овальных голубых плафонах летали полнотелые амурчики. Чистый Версаль.

— Конечно, заманчиво, — согласился Арчибальд. — «И будешь ты царицей мира…» — весьма профессионально пропел он. — А почему же вы только втроем пришли? — словно сейчас спохватился робот. — Завтра и Настю с Кристиной приводите, они, я думаю, тоже всё правильно поймут…

— Обязательно приведём. — Маша, освежившись, с новыми силами приложилась к кубку. Подруги её поддержали. Хозяин весь расцвёл, так ему нравилось, что девушки ведут себя непринуждённо и в глупые споры не вступают. Споров он не терпел, потому что помнил — связываясь с Шульгиным или Новиковым, он всегда проигрывал, точнее, попадал в логический тупик, из которого самостоятельно выбраться не мог.

— Нам одно непонятно, дядюшка, — как можно очаровательнее улыбнулась Марина и накрыла своей ладонью сильную, как у моряка или лесоруба, кисть Арчибальда. Обычный мужик после такого «знака внимания» сразу бы поплыл. — Непонятно, а хотелось бы знать, в чём же ошибаются наши старшие? Они нас тоже только хорошему учили, и жили мы под их руководством и попечением очень неплохо…

— Неплохо, — громко рассмеялся Арчибальд. — Вот это неплохо? — Он, словно в раздражении, потрепал край Марининой юбки, да так энергично, что стали видны и узенькие сиреневые трусики, и кобура пристёгнутого рядом с ними к бедру маленького пистолета. Но он того как бы не заметил, не о том шла речь: — Дешёвка такая. Полтора рубля аршин!

Неизвестно, ценовыми соотношениями какого времени он оперировал.

— А всё остальное, что на вас надето?! И вообще — что у вас есть? — Он протянул руку и прямо из пространства взял пачку глянцевых каталогов. — Под руководством и попечением они жили! — Слова Арчибальда сочились иронией и ядом. — В вашем возрасте, с вашими… — он как бы для наглядности, едва ли для собственного удовольствия провёл ладонью по бедру Марины от пистолета до колена, — с вашими данными вам царить и повелевать надо, а не… Вот здесь изображено, как такие, как вы, должны одеваться, какие драгоценности носить, на каких машинах ездить, каких мужчин до своего тела допускать… А не понравится, ещё лучше придумаем!

Марина, неизвестно чего больше смутившись, своего неглиже или обнаружившегося пистолета, одёрнула, насколько возможно, юбку. И она, и подруги из вежливости принялись небрежно пролистывать доставшиеся им журналы. Ну, что сказать? Очень эффектные дамочки демонстрируют бельё, шубки и бриллианты, но весь их эффект в основном за счёт причёсок, макияжа, платьев и драгоценностей. Раздень догола да умой — совсем другая картинка получится: и морщины, и ноги кривые и тонкие, и груди кошельком висят, практически у всех. Что они с ними для этого делают?

— Красота, — сказала Марина, уронив журнал на ковёр. — Так бы всё купила и сразу всё на себя надела… Завтра и займёмся, если ты, дядюшка, отведёшь нас в такой магазин. Настя с Кристиной обязательно прибегут, не удержатся, как только мы им расскажем. Но от нас ведь тоже что-то потребуется? Вот и скажи, намекни хотя бы. А то вдруг не оправдаем надежды? Есть, знаешь ли, вещи, что ни за какие деньги…

Понявший, что рыбки клюнули на приманку, Арчибальд принялся живописно излагать все неправильности в поведении «старших», начиная от войны аггров с форзейлями, где ему, то есть Замку, пришлось выполнять совсем не нравившиеся ему команды Антона. Перешёл к первому бегству людей из Замка на построенном им пароходе, как раз в тот момент, когда он попытался объяснить «команде» их истинное предназначение. И потом много «ошибок» и «опрометчивых шагов» совершали люди, которых он, Арчибальд, любил всей душой и желал им только добра.

Перечислил все затеянные ими на Земле войны, вмешательство в дела никак их не касающихся альтернативных цивилизаций, вооружённое вмешательство в попытку сохранить на Земле вековечный порядок, восстановление монархии, уничтожение верных Арчибальду людей в Москве и других местах той и другой реальности…

Распалившись, робот стал похож на Катона-старшего[130], призывающего к очередной Пунической войне, или Цицерона, клеймящего в сенате Катилину[131]. «Доколе же ты, Катилина, будешь злоупотреблять нашим терпением!» И так далее в том же духе.