Не бойся друзей

— Не смешите меня. «Высокоточное оружие» имеет только психологическое значение. Если противник не сдастся, с ним так или иначе придётся воевать традиционным образом. В этом случае на вашу защиту встанет четырёхмиллионная кадровая императорская российская армия. Кадровая, — подчеркнула она. — А мобилизационный потенциал у нас — до сорока миллионов. — Тут Вяземская говорила как специалист, эти вещи у них изучали почти на каждом занятии. — Да и ваша армия по-прежнему кое-чего стоит. Так что в своей реальности о войне забудьте, не четырнадцатый и не сорок первый год. Нужно быть полным Спилбергом, чтобы вообразить американские пехотные дивизии, по колено в снегу продвигающиеся от Чукотки до Уренгоя со штыками наперевес. А вот наши войска, идущие к Ла-Маншу и Гибралтару «с ответным визитом», я себе очень даже представляю.

Вот то, что вы можете обсудить со своими друзьями. А через два дня к вам вернётся Леонид, надеюсь, с новой, ещё более обнадёживающей информацией. На этом всё. Мне пора идти.

— Я вас провожу. Или подвезу. Куда?

— Не очень далеко. Если хотите — пойдёмте. Минут двадцать пешей прогулки.

— С удовольствием, — сказал Анатолий.

В это время вопреки всем договорённостям за соседний столик грузно присел сопровождающий Эдуард. Пластиковый стул опасно хрустнул под его стокилограммовым телом.

— Эй, девушка, — крикнул он официантке, — три пива получше, немецкого, и пачку кальмаров.

Понятным Людмиле жестом он трижды сжал и разжал кулак, будто разминая затекшие пальцы, дёрнул головой назад и вправо, потом уставился тоскующим, жаждущим опохмеления взглядом вперёд, на перекрёсток площади и Садово-Триумфальной.

Глава 6

«Понятно, хотя и не дюже приятно», — вспомнила Людмила слова какого-то персонажа одного из многих сотен виденных ею местных фильмов и повторила их вслух. Разведчик Эдуард услышал, и Анатолий недоумённо посмотрел на неё, не вязалось это с предыдущим разговором.

— Дело вот в чём, — заговорила она, прижав к губам недопитую пивную кружку (так и по губам не прочитаешь, и направленный микрофон едва ли выделит её голос из общего уличного шума, а Журналисту слышно), — за нами сейчас следит едва ли меньше десятка человек, меньшими силами входы и выходы с площади просто не перекрыть…

Анатолий непроизвольно присвистнул.

— Привели их сюда вы, за мной хвосту неоткуда взяться, но интересую их, конечно, я. Вы — персонаж известный, а вот я — пока «тёмная лошадка». Сейчас мы встанем и пойдём, как и собирались. Очень может быть, что весь наш предыдущий разговор уже записан. Мне нужно в центр, на Петровку. Вы со мной. Одному вам оставаться нельзя — вас немедленно задержат, невзирая на статус, и выколотят всё, что их интересует. Они и так за вами следили, а сейчас ваша ценность как «языка» значительно возросла.

— Да кто «они»? — подражая Вяземской, Анатолий тоже прикрыл рот ладонью с сигаретой между пальцами, поискал глазами зажигалку на столе. Людмила ему подала, одновременно отставив опустошённую кружку.

— Те, для кого наш план смерти подобен…

Людмила с Анатолием пошли вдоль бульвара в сторону Тверской.

«Вот же хреновина, — думала Вяземская, — накаркала».

Чего остерегалась, то и вышло. Город-то чужой! Планировку своей Москвы она знала наизусть, профессионально. А здесь? Только направление улиц и некоторое количество зданий, пригодных на роль «реперных точек», совпадает. Нужных проходных дворов наверняка нет, и уличное движение совершенно нечеловеческое. У себя бы она сейчас, не затруднившись, угнала любую подходящую машину и через десять минут хорошей гонки была бы на месте. Водителей её класса здесь днём с огнём не сыщешь, просто из-за скорости реакции. Но при этом, очень условно говоря, «уличном движении» и ста метров не проедешь, даже по «встречке».

Кроме того, Людмиле обязательно нужно засечь «хвосты». Просто посмотреть на филёров, оценить для начала.

Идя по улице в людском потоке, да ещё и держась под руку, она могла говорить на ухо Анатолию вполне свободно. Нет здесь такой техники, чтобы забиваемый массой уличных шумов тихий, но отчётливый для слушателя шёпот вычленить.

— Раз хвост привели вы, — говорила Людмила, — это не бандиты, на которых я грешила. Те пришли бы за мной. И не милиция, с ней у моих друзей прекрасные отношения. Вывод — сотрудники Леонида?

— Ни в коем случае, — возразил Журналист. — Его «надёжные люди» меня знают. О чём угодно могли бы поговорить по-человечески даже в его отсутствие. Безусловно, в дело включились враги Президента. Лично у меня врагов такого «организационного уровня» быть просто не может. «Протечка» образовалась сразу, с первой встречи на даче с Императором, а то и раньше. Понимаете, в чём штука, Люда, я сейчас могу верить только себе, Леониду и Генриху. Всё! Не потому, что считаю кого-то предателем, упаси бог, мы дружим по тридцать лет, но мне неизвестны их контакты и именно сегодняшние расчёты, вот в чём беда.