Не бойся глубины

Убийца знал о картах. Откуда? Может, сама Вероника рассказала? Тогда он находится в ее ближайшем окружении. Или о картах преступнику сболтнула гадалка? Тогда он где-то рядом с ней. Именно поэтому Артем и ходит вокруг да около театрального дома. Есть еще вариант: карты – просто художественный образ, подходящая рифма. Тогда Артем зря теряет время. Что поделать, издержки его работы. Утешает одно: отрицательный результат – тоже результат. Слабое утешение…

Наблюдение за домом пока существенно не помогло Пономареву в его поисках. Но кое-что интересное было. Например, еще один наблюдатель. Кто он? Воздыхатель кого-то из женщин? Их в доме проживает всего три: Авдеева, Изабелла и Динара. Берту Михайловну и приходящую домработницу Альшванга можно в расчет не брать. Мужчина явно не желает быть узнанным: прячется, поднимает воротник, надвигает шляпу на лицо. И никогда не заходит в дом – просто следит. За кем?

Целыми днями торчать у дома Пономареву было некогда. Он с сожалением покидал пункт наблюдения. Сегодня у него по плану разговор с Никитским.

Директор и владелец фирмы «Альбион» оказался на месте. Он радушно встретил Артема.

– Коньяк? Кофе? Чай? – предложил он.

Сыщик с удовольствием уселся в кожаное кресло и оценил вежливость Дмитрия Сергеевича.

– Пожалуй, коньяк, – согласился он.

– Жена мне все рассказала, – сообщил Никитский, разливая коньяк в рюмки. – Ужас. Бедная Аврора! Девочка не успела насладиться жизнью. Она только начала входить во вкус…

– Почему вы назвали фирму «Альбион»? – спросил Артем.

Никитский опешил. Он не ожидал такого вопроса.

«Нервничает… – подумал Пономарев, отпивая коньяк. – Но старается вести себя непринужденно».

– Я с детства бредил Англией, – чуть торопясь, начал Никитский. – Робин Гуд, война Алой и Белой розы, рыцари, Тауэр, Биг-Бен и Вестминстерское аббатство. Волшебные слова! Считайте, что я романтик. Я ведь решил заняться бизнесом, чтобы заработать денег и поехать в Лондон. Верите?

Непонятно было, шутит он или нет. На губах Никитского блуждала странная улыбка – скорее ироническая, чем мечтательная.

– Что ж, понятно. А как все было в тот вечер? Я имею в виду двадцать шестое ноября. Вы проводили время в «Гатчине»?

– Да. Мы с женой решили отдохнуть… В ресторане встретили Сашу Мерцалова с красивой девушкой. Сели к ним за столик. Саша волновался, много пил…

– Почему?

Никитский усмехнулся.

– Ревновал, наверное. У него болезненное самолюбие. И склонность заливать проблемы алкоголем. И то, и другое мне не нравится. Я уговаривал его взять такси. Нельзя же в таком виде садиться за руль! Саша вспылил и уехал, бросил Аврору одну…

– Она расстроилась?

– Я бы не сказал, – ответил Никитский, помявшись. – Ей было неловко, вот и все. Засиделись допоздна. Потом мы с Леной подвезли ее домой на такси.

– Городецкая пошла домой одна?

– Я понимаю, к чему вы клоните. Не одна. Я ее проводил. А что, я должен был отпустить девушку одну, в такую темень? Вы бы как поступили?

– Наверное, тоже проводил бы, – кивнул Артем. – Вы довели Аврору до квартиры?

– Не совсем. В подъезде не было света… а ей надо было подниматься на третий этаж. Мы пошли в темноте наверх. Глаза немного привыкли, и Аврора сказала, что дальше пойдет одна.

– Ваша жена ждала в такси?

– Да.

– Вы были не против заняться сексом с Авророй?

– Я не насильник. Раз девушка сказала, что пойдет дальше одна, я ни на чем не настаивал. Попрощался и ушел.

– Вы ничего подозрительного не заметили?

– Ничего… – Никитский наморщил лоб, вспоминая. – Я спускался вниз по лестнице, и… кажется, она пыталась попасть ключом в замочную скважину… Какой-то шум был. Может, она сумочку уронила в темноте или оступилась. Точно не скажу. У меня мелькнула мысль подняться и помочь ей. Но… я передумал.

– Почему?

– Не хотел показаться навязчивым.

– Это все?

– Все. Я спустился вниз, сел в машину, и мы поехали домой.

– А дома?

– Легли спать…

Глава 12

– Красивая вещица!

Анна Наумовна рассматривала шкатулку, подаренную Юрием. Ей редко нравились подарки, полученные от мужчин. Виталий Андреевич Князев, с которым она встречалась уже несколько лет, никогда не умел угодить ей. Он рассыпался в извинениях, обещал исправиться, искупить, загладить вину… и снова дарил что-то ужасно дорогое и столь же нелепое.

Князеву исполнилось сорок девять лет. Он был женат, имел взрослого сына и вот-вот мог стать дедушкой. Сын с невесткой жили отдельно, в другом конце города, и чаще звонили, чем приезжали. С супругой Князева более ничего не связывало, кроме общей жилплощади. Впрочем, при его доходах покупка новой квартиры – не проблема. Другое дело его отношения с Левитиной. Она доводила его до умопомрачения. Несколько раз Князев был на грани инфаркта, но Аннушку это ничуть не взволновало.

– Зачем же непременно жениться? – невинно блестя глазами, спрашивала она Виталия Андреевича. – Разве нам с тобою и так плохо?

Ее глаза цвета спелой сливы совершенно сводили Князева с ума.