Не бойся, я рядом

Татьяна пришла на работу поздно: у нее заканчивался загранпаспорт. И чтобы поменять его, пришлось сделать кучу ненужных дел: сфотографироваться, заполнить дурацкую и длиннющую анкету, заплатить какие-то не слишком большие деньги в сберкассе (зато с большой очередью). А вот сегодня еще и ждать у кабинета в здании районной милиции: чтобы эти бесценные документы передать в руки паспортистке или как там она у них называется.

И дело даже не только в потраченном времени и деньгах – дело в полнейшей ненужности всего этого, несомненно жизнеотбирающего, процесса.

Ну какой толк в ее новом паспорте? Что, она разительно изменилась за прошедшие пять лет? Или узнала какие-то ужасные государственные тайны?

А даже если бы и узнала: внесите эти данные в ее электронный файл, и пограничники сразу заблокируют вывоз за рубеж сразу ставшего столь ценным Татьяниного мозга.

В такие моменты Татьяна начинала даже не жалеть, а сомневаться в правильности своего тогдашнего отказа от предложения Маркони радикально сменить страну проживания.

Нет, Логинова ни на миг не переставала любить то место, где ей выпало появиться на свет. И чужому – особенно иностранцу из бывших соотечественников – могла сказать пару ласковых в ответ на неуемную критику ее Родины.

Но постоянное стремление этой самой Родины сделать жизнь своих граждан, скажем так, сложнее – вызывало теперь не только раздражение, но и гнев.

«Наверное, возраст сказывается», – подумала Татьяна: раньше-то относилась ко всему подобному как к чему-то естественному и не слишком напрягающему.

Мысль про возраст тоже не добавила настроения.

В общем, подходила Логинова к месту работы уже не очень веселая.

«А что ей вообще нравится в ее работе?» – пришла вдруг свежая мысль.

Препарировав теперь причины своего профессионального «патриотизма», Татьяна выстроила их в аккуратный последовательный ряд.

На втором месте был, пожалуй, чисто исследовательский интерес: ей с институтских времен нравилось докапываться до сути, до основы всего, что лежало в поле зрения. И где, как не в патологоанатомическом корпусе, эта ее страсть могла столь исчерпывающе реализовываться?

Далее следовало ощущение общественной значимости и, соответственно, приносимой обществу пользы.

Отметила также Татьяна спокойные условия работы (опять, что ли, возраст требует?): ее «пациенты» ни на что и никому не жаловались, кроме того, она совершенно не боялась причинить кому-то боль – а эта ее черта, не очень вяжущаяся с профессией медика, чуть не привела в свое время к смене института.

В конце списка шла материальная заинтересованность в работе.

С учетом особенностей ее характера небольшая выходила заинтересованность. Но и запросы у Таньки Логи так особо и не выросли с сорванцовской детской поры. Ни мода, ни брюлики не приманивали ее, несмотря на все усилия совсем не жадного Маркони.

Ну а с первым-то местом что?

И здесь выходил уж совсем неприятный ответец.

Привычка – вот что.

Ну, не чувствовала Логинова за спиной крыльев в понедельник утром. В пятницу вечером счастья, правда, тоже не ощущалось, но впереди вполне мог быть театр, подруги, дача или, на худой конец, диван с книжкой.

Так что неприятный факт следует признать: работа не окрыляла.

Она уже почти дошла до корпуса.

И вдруг как будто новым взглядом увидела самую что ни на есть привычную картину.

На асфальтированной площадке перед широкой дверью – здесь и пандус имелся, для вывоза каталок – стояли четыре автобуса. Три советских «ПАЗика» с черной полосой посередине кузова и один крутой, западный. Тоже похоронный, но слепленный на базе какого-то дорогого представительского автомобиля – в печальных церемониях теперь также соблюдается финансовая иерархия.

Около «ПАЗиков» бесцельно бродили потерянные, испуганные родственники – их время для выдачи тела усопшего и панихиды в зале морга еще не пришло.

В дорогой похоронный автомобиль гроб уже загружали: похоже, из красного дерева, украшенный тоже недешевой тканью, с желто бронзовевшими ручками.

Татьяна узнала мужчину, который здесь распоряжался. И сразу поняла, кого повезут в последний путь на красивом авто.

Покойного она исследовала лично. К ее удивлению, труп не был криминальным – банальный инфаркт миокарда. Хотя на теле, испещренном множеством замысловатых синих татуировок, имелось не менее десятка следов беспокойной жизни усопшего – и от холодного оружия, и от огнестрельного.

Мужчина же, распоряжавшийся похоронами, приходил к ней с требованием все сделать быстро. И тоже предлагал денег.

Логинова денег не взяла, а вот быстро – сделала, потому что загрузка их отделения была в тот день небольшой. И еще – про себя – тогда отметила, что мужчина нисколько не расстраивался по поводу внезапной кончины своего то ли соратника, то ли родственника. Сейчас, правда, у него был очень даже скорбный вид, вполне соответствовавший антуражу.

Люди от одного из «ПАЗиков» потянулись к двери – их позвала работница морга. Женщина средних лет в черном легком плаще и черном прозрачном платке негромко, со стоном, выдохнула. Логинова окинула ее внимательным взглядом.