Не бойся любви

Тай наблюдал за тем, как приехавший направлялся к кондуктору, и сощурил глаза. В каждом малом городишке мира найдется такой вот надутый индюк. Их распознаешь с первого взгляда, рассерженных мужчин, которые только ищут повода, на чем бы сорвать снедавшую их злость.

Этот был коротенький, но мускулистый, весь покрытый дорожной пылью. Шляпа такая же черная, как глаза и усы. Казалось, сам воздух вокруг него так и вибрирует от негодования. Разговоры на платформе прекратились, только звякнули шпоры приезжего головореза.

Он уставился горящими черными глазами в лицо проводнику.

— Сколько поездов ушло сегодня со станции?

Взгляд кондуктора обратился к исписанной мелом доске на стене, которую головорез и сам увидел бы, повернув голову.

— Первый поезд на север отойдет лишь через час, сеньор. В Чиуауа. А этот вот отправится через полчаса. К югу. Как только они закончат. — Проводник кивнул в сторону мужчин, которые выводили лошадей из последнего товарного вагона.

— Кузен Луис!

Тай повернулся в сторону матери с дочерью. У девочки лицо так и засияло, и она было бросилась вперед, но мать схватила ее за руку и удержала. Глаза у матери превратились в щелочки, когда она увидела приезжего, губы задвигались. Может, она молилась, однако по выражению ее лица Тай решил, что вряд ли. Он щелчком отшвырнул сигару за край платформы и выпрямился в дверях. Расправил пальцы, потом сжал руки в кулаки.

Кузен Луис развернулся, и шпоры зазвякали по направлению к лестнице. Дочь изо всех сил вырывалась из рук матери, но та ее держала крепко, не отводя взгляда от кузена Луиса, который приближался к ней с недвусмысленной целью — как пуля из ружья.

То, что происходило дальше, вызвало внезапную тишину, такую глубокую, словно все в мире замерло. Только насекомые невероятно громко жужжали среди ветвей, и Тай услышал, как шлепает о камни мокрое белье на речке — этот звук из-за дальности расстояния прежде сюда не доносился.

Головорез подступил к матери и дочери, скрутил женщине руки за спину и вынудил ее опуститься на колени. Казалось, он ударит ее кулаком, но он этого не сделал, глянув на людей, молча наблюдавших за ним с платформы. Перекинул девочку через плечо и зашагал к своей лошади. Никто не пошевелился.

— Паршивый ублюдок!

Мать вскочила, словно подброшенная катапультой. Рванувшись вперед, она обхватила кузена Луиса за коленки, и он грохнулся на землю с яростным и удивленным воплем. Девочка вылетела у него из рук и упала, ударившись головой о камень. Упала и осталась лежать на земле, оглушенная.

Ни мать, ни кузен Луис не обратили на это внимания. Мать прыгнула на него и принялась молотить его кулаками, стараясь попасть в нос. Ничего более поразительного Тай в жизни не видел. Кузен Луис старался сбросить женщину с себя, но она держалась крепко, пока он не повернулся на бок. Теперь они катались в пыли, награждая друг друга ударами и пинками, словно двое мужчин, но женщине при этом сильно мешали ее юбки.

Тай был настолько потрясен, что не мог двигаться, пока не услышал тяжелое дыхание женщин на платформе. Этот шипящий звук оживил его. Он быстро огляделся и убедился, что никто не намерен вмешиваться. Никто не хотел помочь женщине.

Тай выругался и поплевал на руки. Чего ради эти желтопузые стоят столбом, в то время как этот сукин сын бьет женщину? Ему было безразлично, кто они друг другу; если никто не остановит этого «кузена», он может убить рыжую женщину.

К тому моменту, как подоспел Тай, оба были на ногах. Рыжеволосая развернулась вправо, бросила головореза и вмазала Таю в челюсть. Господи Иисусе! Придись удар напрямую, она уложила бы Тая на землю. Ну и женщина!

— Получай! — выкрикнула она и снова повернулась к кузену Луису.

Тай вмешался вовремя, чтобы предотвратить удар внезапно появившегося еще одного участника драки. Потребовалось полсекунды, чтобы заметить сходство этого опасного и напористого противника с кузеном Луисом.

Двадцать минут спустя Тай не без труда поднялся на ноги и, слегка пошатываясь, остановился над распластавшейся фигурой противника. Надеясь, что ему еще хватит сил справиться с кузеном Луисом, Тай повернул голову в его сторону.

Мамаша девочки не нуждалась в помощи Тая. Она стояла над кузеном Луисом, тяжело дыша и хватая ртом воздух, и с ненавистью смотрела вниз на бесчувственное тело. В руке у нее был окровавленный камень.

Тай шагнул к женщине, втягивая в легкие полными глотками жаркий полуденный воздух. Пнул кузена Луиса носком сапога. Похоже, ему придется побыть некоторое время в отключке, а когда он опомнится, голова у него будет болеть сильнее, чем когда-либо за всю его скотскую жизнь.

— Что все это значит? — спросил Тай, когда смог заговорить. — Кто вы такая?