Не бойся, малышка

Таня опустила голову и вытянула вперед руки. Еле заметные волоски в лучах солнца выглядели необыкновенно легкими, полупрозрачными. Тимур взял ее руку и провел пальцем снизу-вверх до локтя. Таня с удивлением посмотрела на него. Казалось, он был полностью поглощен своим занятием. Она осторожно потянула свою руку к себе. Он крепче сжал ее кисть, щекой прижался к руке и закрыл глаза. Несколько минут они сидели в полной тишине, прислушиваясь к своим ощущениям. Наконец Тимур открыл глаза и отпустил ее пальцы, потянулся.

— Знаешь, от тебя пахнет детством, — сказал он.

— Это как? — спросила она и чуть отодвинулась, словно опасаясь его прикосновений.

— Не знаю… Помню, меня дед на море возил, он тогда еще во власти был. И вот сейчас… Пахнет песком, нагретой солнцем кожей и морем. Я любил, когда меня в песок закапывали, чтобы одна голова была на поверхности.

— Ты тоже без родителей вырос? — осторожно спросила Таня.

Тимур нахмурился:

— С чего ты взяла?

— Да ты все: дед да дед. А меня прабабушка растила, — сказала Таня и сделала вдох, чтобы продолжить, но Тимур ее тут же перебил:

— У меня предки нормальные. А деда я действительно очень люблю. Родители-то что? У них своя жизнь, молодая.

— Разве? — удивилась Таня. — А сколько им?

— Где-то около сороковника. Плюс — минус. Только очухиваются от совдепии да перестройки. Мамка вот в первый раз в заграницу съездила. Радости было — полные штаны.

— А отец?

— Отец — нормально, фирму организовал, торты-пирожные делали, денег поднакопили. Вот теперь новую квартиру купили, успели. Цены, говорят, чуть ли не вполовину поднялись. Везунчики.

— А ты?

— Что?

— Везет тебе?

— Пока да… тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. У меня детство нормальное было. Баловали меня все, кому не лень. Дед, правда, строгий был. Зато сейчас мы с ним — душа в душу.

— Хорошо, — вздохнув, сказала Таня. — Мы тоже с бабой Софой друг дружку понимали.

— Померла?

Таня кивнула и опустила голову.

— Что куксишься? Все там будем. Только б попозже.

А ей вдруг вспомнилась Нинка. Она уже готова была расплакаться, когда Тимур тронул Таню за плечо:

— Эй. Никакого негатива. Смотри, кругом — один позитив.

Таня огляделась. Солнечные лучи играли с тенью, образовывая причудливое кружево на гладкой поверхности пруда. Таня встала и спустилась к кромке воды. Присев на корточки, она осторожно опустила ладонь в воду и тут же отдернула: вода была обжигающе холодной. Таня в недоумении посмотрела в сторону. Там с шумом, раскидывая вокруг себя каскады брызг, резвилась детвора.

— Ну как водичка? — спросил Тимур, не поднимая головы, когда она вернулась. Он лежал на животе, опершись на локти, и смотрел в раскрытую книгу.

— Холодная, — ответила Таня, присаживаясь рядом. — А детям нипочем, купаются.

— Тут родники бьют, а чуть подальше — заводь.

— А… — Ей вспомнились слова Максима о его любимом местечке с теплой водой.

Таня легла на спину, вытянув ноги. Сквозь листву пробивались веселые солнечные лучи. Она закрыла глаза, наслаждаясь теплом и покоем.

Проснувшись, она обнаружила, что лежит в тени, а Тимур перенес свое покрывало на солнышко. Таня поднялась и подошла к нему.

— Я спала?

— Часа полтора. Чем ночью-то занималась?

— Крестиком вышивала, — огрызнулась Таня.

— Крестиком? — ухмыльнулся Тимур и подмигнул. — Что-то новенькое. Покажешь?

— Пошляк.

Она шагнула в сторону. Тимур схватил ее за щиколотку.

— Да брось ты. Посиди на солнышке, а то вон вся аж посинела.

— Ага, аж мурашки, — согласилась она и села рядом с ним.

— Не сгори, — сказал Тимур и отложил книгу.

— Много выучил?

— Да я твоего «Парфюмера» читал. Классная книга.

— Жуткая…

— Вся жизнь на страхе замешана, — сказал он весело.

— Ты считаешь, это нормально? — удивилась Таня.

— Конечно. Ты в школе хорошо училась?

— Да.

— Тогда знаешь о естественном отборе. Выживает сильный, а слабый загибается. И пусть, туда и дорога.

Широкая, как на рекламных постерах, улыбка вновь обнажила два ряда белоснежных зубов. «Крепкие зубы, что угодно перегрызет», — подумала Таня, а вслух сказала:

— Тебе хорошо говорить, ты сильный. Вон какие мускулы.

И осторожно дотронулась пальцем до его бицепса.

— Не только. Мускулы и в голове должны быть, — ответил он и попытался сымитировать позу «Мыслителя». Впечатляет? — усмехнулся он.

— Скорее да, чем нет… — растерянно сказала она.

Он пожал плечами и открыл книгу. Некоторое время они молчали. Потом Таня приподняла голову и сказала:

— Как может не пугать такой мир, в котором мужчины убивают девушек только ради их запаха?

Тимур продолжал скользить взглядом по странице, потом закрыл книгу и потянулся за пакетом.

— Я тут вспомнил о еде. Будешь?

Он протянул ей кусок хлеба с сыром. Таня помотала головой:

— Не хочу.

— Я съем?

— Ешь.

— Спасибо.

— На здоровье.

Тимур в три приема съел бутерброд. Вынув бутылку с водой, открутил крышку, отпил и протянул Тане. Она тоже сделала пару глотков.

— А если о книге… — продолжил Тимур, поставив бутылку между ног, — нормально. Во-первых, это все вымысел. А смысл я в этой книжке вижу такой — тот выживает, кто хочет выжить. А вообще, я еще не дочитал.

— У тебя экзамен когда?

— Через день.