Не бойся, малышка

На том же клочке бумаги я записала адрес: Комсомольский проспект, 28. В номере дома, совпадающем с моим возрастом, я увидела добрый знак. Все остальные числа оказались случайными и ничего не предвещали. Пятнадцатый этаж, офис 159.

Трубка отключилась, я соскочила с дивана. «Почему бы нет?! — взвилась я. — Поеду в чужестранные дали, где, по сводкам статистики, превалирующая масса холостых-неженатых, встречу там суженого-ряженого, и будем жить-проживать да добра наживать».

Не позволяя себе вдаваться в детали моего авантюрного плана, я встала под душ, вымыла, вытерла, высушила, расчесала, подвела и накрасила. Наконец, окинув себя с ног до головы беглым, но вполне дружелюбным взглядом, я выскочила за дверь.

Недавно отец отдал мне свою старенькую «шестерку». Хорошая машина, немного строптивая, но мы с ней ладим. Я села в свою ненаглядную, крутанула ключик. Моторчик ободряюще заурчал. Его тихий рокот сродни мужскому баритону вселил в меня еще большую уверенность.

Взглянув в зеркало заднего вида, я осталась довольна своей уже пришедшей в себя физиономией с вполне приличным макияжем и тщательно замаскированными тональным кремом веснушками. Я попробовала было размять плечи, но мышцы спины словно окаменели. Потянув рычаг, я заставила машину сдвинуться с места. Моя старенькая автомобилька сейчас была мне более послушна, чем мое собственное тело. Продолжая ощущать скованность мышц, я покрутила рукоятку на левой дверце — стекло медленно опустилось. Запах городского асфальта, нагретого солнцем, показался мне приятным. Чуть крутанув руль вправо, я выползла на шоссе и прибавила скорость.

Шины шуршали успокаивающе монотонно, как дождь. Я посмотрела на небо — ни облачка. Открыточный глянец солнечного дня вселял в меня уверенность. Я перешла на вторую скорость, косясь на таблички с названиями улиц. Наконец на серой стене огромного домины увидела крупно выведенную черным цифру 28. Это было высокое, не менее чем в два десятка этажей, грязно-бездушное здание из стекла и бетона, спроектированное, вероятно, в глубокие застойные времена архитектором-номенклатурщиком в период жесточайшего похмельного синдрома.

Припарковавшись за углом, я направилась ко входу, миновав уличное кафе с пластмассовыми столиками и рассевшимися под псевдо-пляжными зонтами парочками. И опять я почувствовала себя жутко несчастной. «Вот ведь, люди встречаются, — думала я, — пьют свой кофе, любезничают, заигрывают, обсыпают друг друга комплиментами, а я, как дура, иду сама по себе, и ни одна сволочь даже «здрасте» не скажет».

С этими невеселыми мыслями я потянула на себя стеклянную дверь, предъявила паспорт заслуженному седовласому вахтеру и согласно направлению его указующего перста подошла к стене с тремя дверьми.

Ужасно не люблю закрытое пространство лифтов и предпочитаю простор лестничных площадок, даже если приходится шагать по немытым ступеням и вдыхать отнюдь не пахнущий озоном воздух. Но нужный мне этаж был пятнадцатым, и я обреченно нажала на мигнувшую кнопку. Лифт толчками, словно спотыкаясь, пополз вверх.

В приемной офиса под номером сто пятьдесят девять женщины с кукольным голосом не оказалось, так что путь в кабинет с табличкой «директор» был открыт. Беспрепятственно я надавила на рычаг дверной ручки, дверь открылась, и я вошла в светлую, узкую комнату с длинным столом, кожаным креслом и десятком стульев. У громадного, чуть ли не во всю стену, окна стоял мужик в мятой рубашке и, потягиваясь, чесал под мышками.

— Можно? — робко подала я голос.

Мужик резко опустил руки и кинулся к креслу, где с поникшими, как крылья, рукавами висел цвета голубиного оперения пиджак.

— Почему без доклада? — проворчал он, продевая руки в рукава-крылья. В пиджаке, скрывшем выбившуюся из брюк рубашку, он выглядел намного лучше, а когда сел за массивный стол, то стал похож на самого себя в рекламном ролике — эдакий мужчина-душка, золотое сердце.

— По телевизору реклама… Я на работу… Английский, танцую… — залепетала я, с каждым вымолвленным словом понимая, что своим неожиданным вторжением произвела наиневыгоднейшее для себя впечатление.

— Запись на собеседование у секретаря, — сказал мужчинка и, вероятно для солидности, вынул из кармана ручку фирмы «Parker», наверняка с золотым пером.

— Секретарши нет, а я здесь, — нашлась я.

Мужчинка приподнял свои очень похожие на выщипанные брови, постучал престижной ручкой по столешнице и, не мигая, уставился на меня. Вероятно, он думал.

— Ладно, — сказал он, опять засовывая ручку в карман пиджака. На его лице появилось выражение приценивающегося покупателя. — Сколько лет? Образование? Профессия?

— Двадцать… два, — пролепетала я и покраснела. Больше я решила не врать — неприятно это, да и убедительно у меня все равно не получается. — Незаконченное, факультет начальных классов педагогического университета, — добавила я уверенней. — Хочу стать дизайнером.