Не бойся, мама !

- Авто, ты думаешь, о чем ты говоришь?.. Умоляю тебя, не смотри на меня такими глазами!.. Ты еще молод, не осилить тебе мою любовь!.. Не губи меня, не своди с ума!.. Хватит мне своего горя!.. - Голос Феридэ задрожал, глаза ее наполнились слезами.

Я подошел и опустился перед ней, как перед иконой, на колени.

- Феридэ, дорогая моя, я люблю тебя больше всего на свете, сильнее самого себя! Я не вру, Феридэ, поверь и полюби меня, полюби!.. - Я обнял и осыпал поцелуями ее колени.

- Успокойся, Авто, успокойся... Верю я, верю тебе...

Но не надо этого, поверь и ты мне, не надо!.. Подумай обо мне, Авто, пожалей меня, пожалей!.. - Она высвободила руку и стала нежно гладить меня по голове. Я плакал от счастья, от переполнившего меня неизмеримого счастья.

Успокоившись, я взглянул на Феридэ. Она улыбалась, и по бледному ее лицу текли слезы.

- Встань, Авто, отойди!

Я встал, поплелся к столу, сел. Мы долго смотрели друг.на друга.. Феридэ заговорила первая.

- Не смотри на меня так, не смотри! Сколько раз просить тебя! - Она закрыла лицо руками. - Я все знаю!

И почему тебя отпустили в Тбилиси, и как погиб Щербина, и как вы ловили нарушителя... Все знаю... Знаю и то, что ты хороший парень, что тебе сейчас очень, очень не хватает чего-то, может, любви... Ты ищешь ее и думаешь, что нашел мою любовь... Но вот этого я не знаю... Не знаю, ради меня ли ты вернулся из города? И потому я боюсь...

Боюсь... Ты и сам-то не уверен, что это так... - У нее опять сорвался голос и задрожали плечи.

Я встал. Феридэ убрала руки с лица и крикнула:

- Не подходи!

- Феридэ...

- Уходи, Авто, оставь меня!.. Уходи...

- Хорошо, я уйду, Феридэ... Позволь мне прийти к тебе еще раз... Вот так, просто прийти и смотреть на тебя...

- Уходи и не спрашивай сейчас ни о чем... Потом...

В другой раз...

- До свидания, Феридэ...

- Уходи, ради бога, уходи, Авто...

После гибели Щербины к нам из комендатуры прислали солдата, низкого, плотного крепыша. Он тихо вошел в комнату и нерешительно остановился у койки Щербины.

Мы с Пархоменко на моей койке играли в шахматы.

- Здравствуйте! - сказал он и поставил на пол чемодан.

Мы кивнули ему и продолжали играть.

- Меня направили к вам... Старшина Зудов направил, по приказу майора Чхартишвили... - сказал он тихо.

Пархоменко встал.

- Как фамилия? - спросил он, окинув новичка критическим взглядом.

- Луговой Владимир Петрович!

- Откуда сам?

- Из Серпухова.

- Подготовку прошел?

- Конечно!

- Ну-ка поди сюда!

Луговой подошел.

- Присаживайся! - Пархоменко уселся за стол. - Садись, садись!

Луговой сел. Пархоменко расстегнул правый рукав и уперся локтем в стол, - Дай руку.

Луговой помялся, потом тоже расстегнул рукав и протянул руку.

- Держись, парень! Посмотрим, каковы орлы на Серпуховщине!

Рука Лугового утонула в огромной ладони Пархоменко,

- Джакели, считай! - бросил он мне.

- Раз, два, три!

И в тот же миг две руки, спецившись в мертвой хватке, слегка задрожали. Прошла минута, другая, третья...

Лицо Пархоменко покраснело, на его широком лбу вздулись жилы... Он с шумом выдохнул воздух и жадно, словно выброшенная из воды рыба, открыв рот, набрал в легкие свежий воздух. Это движение оказалось для него роновым. Кулак Лугового чуть заметно качнулся влево, потом медленно, медленно стал нагибаться к столу, увлекая руку Пархоменко. Луговой побледнел, голубые его глаза налились кровью. Еще мгновенье - и рука Пархоменко с глухим стуком упала на стол.

Луговой вытер пот с лица. Пархоменко сидел не двигаясь и, тяжело дыша, изумленно смотрел на свою ладонь,

- Ты кто? - спросил наконец он упавшим голосом.

- Чемпион Серпухова по поднятию тяжестей, - ответил Луговой, виновато улыбаясь.

- Чего же ты сразу не сказал? Чуть было кишки у меня не оборвались! Пархоменко встал и пересел на койку.

- А это так... Ты сильнее меня, только у меня рука лучше натренирована, - успокоил его Луговой.

- Натренирована... Ничего себе тренировка... - пробормотал Пархоменко. - А ты собак не боишься?

- Чего их бояться-то...

- Ну, коли так, быть тебе отныне хозяином Акбара!

- Воля ваша... - согласился Луговой.

- А теперь давай знакомиться... Я Пархоменко, это Джакели, наш старшой!.. Ну, мы с тобой уже пожали друг другу руки, поздоровайся теперь с ним!

Луговой вытянулся, откозырял мне и протянул руку, Я крепко пожал его сильную и в то же время удивительно приятную ладонь.

- Теперь отдохни, ночью нам в наряд, - сказал я ему и вернулся к шахматам.

Луговой сел на койку Щербины и стал скидывать сапоги. Услышав скрип койки, Пархоменко подскочил как

ужаленный и взглянул на меня. Я отвел глаза. Он встал, прошелся по комнате, выпил воды и вдруг обернулся к Луговому.

- Володя!

- Слушаю! - поднял тот голову.

- Володя, пожалуйста, не ложись на эту койку... Луговой непонимающе взглянул на Пархоменко, потом на меня.

- Прошу тебя... Эта койка... На ней никто не спит и не садится... Это... понимаешь... Это койка Щербины...

Луговой быстро вскочил с койки и стал поправлять смятое одеяло.