Не бойся меня

Единственное исключение решили сделать для родных и невесты лейтенанта: пусть уж считают погибшего сына и жениха героем, погибшим при выполнении опасного задания, но особо не распространяются. «Служебная тайна» – термин ёмкий, всем понятный и всё объясняющий.

– Прошу прощения за столь ранний звонок, – сказал главный городской юрист главному городскому чиновнику, – Но у нас проблема.

– Вообще-то сначала полагается сказать хотя бы «Доброе утро», – ожидаемо недовольно пророкотал разбуженный ни свет ни заря городской голова.

– Сказал бы, да не могу. Недоброе утречко выдалось, уж не обессудьте!

– Слушай, кончай тянуть кота за хвост! – мэр, похоже, начинал сердиться всерьёз, – Проблемы, утро недоброе… У тебя проблемы, так решай их, или сам не справляешься?.. Я-то чем могу помочь в твоих судебных закорючках? Я ещё и не проснулся толком…

– Со своими судебными закорючками, как ты их называешь, я справляюсь сам. Но есть кое-что, где без тебя никак. И помочь можешь только ты, причём предельно срочно. Иначе худо будет всем, и тебе в том числе. Так что просыпайся поскорее.

– Вот зараза… Проснулся уже. Говори, что там у вас стряслось.

Прокурор рассказал. «Правоохранитель, – разъяснил он мэру азбучную истину, – Независимо от пола, возраста и чина, по сути является государственным служащим, а государство заинтересовано в положительном имидже своих служащих. Сегодня ночью случилось чрезвычайное происшествие, приведшее к гибели сразу двух наших людей, причём при весьма пикантных обстоятельствах. К сожалению, чёртовы писаки каким-то чудом пронюхали и явились на место одновременно с милицией. И если их не одёрнуть прямо сейчас, сию минуту, информация выйдет наружу, как грязь из пандориного ящика, а после её назад уже не запихнёшь.

Но тебе известно не хуже моего, – теперь уже доверительно-фамильярно продолжил прокурор, – Средствам массовой информации как самой замшелой монархии, так и самой продвинутой республики, дискредитировать госслужащих без крайней нужды не полагается. Даже посмертно. Согласен?.. А раз согласен, будь добр, заткни им рты, пока не поздно. В чём суть, в двух словах?.. Ну, слушай, три минуты у нас ещё есть…»

Выслушав взрывоопасную суть, мэр мигом проснулся и поручил кому следует максимально прикрыть краны. Утечка информации если не прекратилась совсем, то минимизировалась. Кому-кому, а ему лишние волнения электората совершенно ни к чему – ведь общественность взбудоражить проще простого. И она, общественность, получив статьи и телевыпуски с броскими заголовками типа «Обдолбанный лейтенант перед смертью трахнул майора», «Наркоманы в погонах на передозе сиганули с крыши» либо «А в вашем доме ещё нет милицейского наркоборделя?», могла задаться различными вопросами. Вопросы звучали бы примерно так: «На месте ли крыша у городского головы?», «Почему в нашей милиции служат суицидники, наркоманы и нимфоманки?..» и так далее и тому подобное.

Краны прикрыли, и тем не менее полностью замять непристойный казус не удалось. Город полнился слухами, в некой жёлтой газетёнке некий поэт опубликовал даже стихотворение с намёком, содержащее такие строки: «Я так любил тебя, а ты меня спихнула с высоты!»

Тогда по специальному указанию для успокоения общественного мнения на улицы города отправили усиленные милицейские наряды. Патрули с дубинками и машины с мигалками с наступлением темноты приступали к делу и до рассвета охраняли покой граждан. Помогло. Во всяком случае, уже к середине июня майская ночная драма забылась. Или заглохла, что в общем одно и то же. Одновременно или чуть раньше забылась или заглохла другая драма, апрельская – та, не удостоенная властного окрика, долго будоражила город во всю мощь газет, радио, телевидения и набирающего силу интернета.

В апреле тоже были патрули, мигалки и ночные совещания, не принесшие ровным счётом никакого результата. Результат, правда, несколько иной, чем ожидалось, принесла изрядная сумма, публично обещанная городским олигархом за помощь в розыске единственной дочери.

Глава третья

Девятнадцатого апреля в восемь пятнадцать Виктория Круглова, как обычно, пошла на утреннюю прогулку с собакой по прилегающему к посёлку лесопарку. Дома и домочадцы обеспеченных людей являются объектами повышенного внимания, в том числе со стороны криминала, поэтому их полагается охранять, и дочь банкира тоже охраняли. Если девушка выходила или выезжала куда-либо одна, за ней обязательно следовала пара «секьюрити», но на «собачьи» походы это правило не распространялось – голубой мастиф Марс сам был отличным охранником. Отец с молодой второй женой по будням ночевал в городской квартире, оттуда и отправлялся на службу.

Гуляла юная дама с собачкой всегда около часа, плюс-минус десять-пятнадцать минут, а завтракала после возвращения, поэтому у приходящей домработницы оставалось время на готовку. Прислуга пришла в загородную виллу к девяти часам и не поверила своим глазам, обнаружив у крыльца жалобно скулящего пса. Грозного Марса было не узнать – зверь трясся, поджимал хвост… неужто собаку подменили?..