Не бойся перемен

А дальше, как в плохой пьесе – сами можете представить. Это были бесконечные склоки, угрозы и скандалы. Один раз даже дошло до драки, правда, между самим шефом и его женой. Она победила.

Но мне это было уже не интересно.

Вскоре моя депрессия растаяла, как снег за окном. Период жалости к себе закончился, и я занялась домом. Перемыла окна и двери, перестирала шторы, вычистила ковры, натерла мебель. А потом, с чувством выполненного долга, села вязать себе джемпер. В душе поселилось удовлетворение и уверенность, что моя непонятная ситуация сама разрешиться, надо только еще немного подождать.

Я и ждала. Как Марья-царевна сидела у окна и вязала, или ходила по квартире, не зная к чему еще «придраться». Потому что нет предела совершенству, а мне в доме хотелось именно этого. Люся называла такое состояние дурью.

- Мать, - говорила она, - если тебе нечего делать, приходи ко мне. И хоть я недавно ремонт сделала, но для подруги ничего не жалко. Только оставь в покое свою квартиру, очень тебя прошу.

Квартира мне осталась после бабушки, маминой мамы. Она тогда работала начальником отдела в министерстве строительства, домой приходила поздно, уставшая. Мои родители, первые несколько лет жили с ней и отлично ладили, но когда родилась я, спокойная бабушкина жизнь закончилась. Она любила меня, но отдохнуть после министерского прессинга и посидеть в тишине стало сложно. И тут неожиданно соседи предложили купить их однокомнатную квартиру в соседнем доме. Бабушка не раздумывала. Все накопленное и отложенное на «черный» день пригодилось.

Она переехала, а меня стали водить к ней в гости по выходным. Уже школьницей, я часто забегала к бабуле после уроков и Люську, одноклассницу, приводила.

Надо сказать, что моя бабушка была очень интересным человеком. Много пережив и повидав в своей жизни, она и в старости осталась оптимисткой, и даже в буднях находила свои прелести.

Бабушка научила меня видеть и чувствовать природу окружающих нас вещей. И уметь наслаждаться ими. Перечень был бесконечным. Это домашний уют и красота накрытого к обеду стола, ароматические ванны и «чистка перышек» по выходным, поход в оперу и ночные посиделки с друзьями. Главное – получать удовольствие и уметь дарить его своим близким.

- Ты должна научиться баловать себя, Машенька, - наставляла меня она. – Потому что твои потребности лучше тебя самой никто не знает. Ни один мужчина не даст всего, чего тебе хочется. Но это нормально, ведь в жизни каждый думает о себе, в первую очередь, и ты тоже, кстати. Поэтому сама начинай холить и лелеять себя, как самую большую драгоценность. И получай от этого удовольствие. Ведь говорят же умные книги: «Учитесь любить себя, и это непременно отразится на вашей внешности».

 Когда мне было 18 лет, бабушка умерла от инфаркта. Годы напряженной работы сказались уже, когда она стала заслуженным пенсионером. Мне до сих пор не хватает ее.

 По сей день, я стараюсь жить бабушкиными заповедями, т.е. баловать себя. Но желание «холить и лелеять» чередуется с баловством иного рода. На досуге я люблю «поиздеваться» над своим телом. А это - утренняя пробежка и гимнастика, отжимание от пола и растяжки мышц, посещение тренажерного зала и сауны.

 В перечень не входит салон красоты и парикмахерская. Это уже лишнее.

 Джемпер, который я начала вязать, «уложился» в 4 дня. Чем же теперь заняться? Мысль о том, что нужно искать работу не давала покоя, но одно я знала точно - бухгалтерия не для меня. И хотя мне звонили с очень неплохими предложениями, я тихо упиралась.

В один из вечеров ко мне зашла Люся на чай с последними новостями. К чаю прилагалась бутылка отличного красного портвейна, пара лимонов и крекер (вместо пирожных). Люся настойчиво пыталась похудеть последние 15 лет, но никаких видимых признаков заметно не было. Она оставалась роскошной пышной женщиной. И если в 20 лет ее удручал свой внешний вид, то сейчас, в 33 года, она стала получать удовольствие и от себя самой, и от реакции на нее мужчин. Правда, «табу» на пирожные не отменила.

- Права была твоя бабушка, Машка, - говорила она. - Как только я понравилась самой себе, так все вокруг переменилось. Может завести теперь и нового кавалера? - Люся, улыбаясь, погладила себя по бокам, - Нет, я своего Валерика ни на кого не променяю. Раз он любил меня толстой в молодости, то и сейчас пусть балдеет. Это ему награда за терпение.

- Конечно, любой мужик, при встрече с тобой, видит сначала только твою роскошную грудь, ну а что там дальше - ему уже не важно, - иронично заметила я.

- Да, но, поговорив со мной, им всем приходиться признать, что у меня есть еще кое-что.

- Задница?

- Мозги! Ох, и зараза ты, Маня.

И так мы общались последние 5 лет: Люся себя хвалила, а я над ней подшучивала. Меня же она ругала последними словами: