- Например, иногда нам может казаться, что мы выбрали правильную вторую половину, даём ей клятвы в вечной любви, но любовь оказывается не такой уж и вечной, на смену ей приходит другое чувство, более мощное. Так зачем же класть свою единственную жизнь на плаху брошенных по дурости обещаний?
- Ты слишком прямолинейна.
Улыбается.
Он улыбается!!
Широко, открыто, умопомрачительно крышесносно.
Боже мой, его улыбка - мой бальзам, его руки вокруг талии - моя кровеносная система, его глаза - мой персональный космос.
Я люблю его. Люблю Эмиля!
Я его люблю...
Как только я позволяю себе подумать об этом, признаться самой себе в том, в чём не решалась раньше, с души словно сорвали ржавые цепи и с лязгом бросили под ноги. Я дышу полной грудью, за спиной выросли крылья.
Я люблю его! Я влюбилась впервые - сильно, невыносимо сильно... и кто даст гарантию, что эта любовь не единственная за всю мою жизнь?
Пусть он такой - странный, угловатый, угрюмый... Но он
И он тоже что-то чувствует ко мне. Я вижу. Знаю! Я ощущаю, как колотится его сердце под тонкой тканью футболки - стук его сердца отражает мой. Я смотрю в его глаза и в них - пропасть, по краю которой я вальсирую уже которую неделю. С самого первого дня нашей встречи.
Я люблю Эмиля Ветрова! Так какого чёрта это скрывать? Зачем? Для чего?
Разве любовь - это то, чего нужно стыдиться?
Любовь - это то, ради чего стоит жить.
Моя голова легка, тело переполняет безумная эйфория. Я не хочу молчать. Я не буду молчать! И гори оно всё...
- Я хочу тебе что-то сказать, - облизываю губы и провожу рукой по его ключей щеке. - Я не знаю, что ты после этого обо мне подумаешь, наверное, решишь, что я чокнутая и будешь прав, но мои чувства к тебе...
- Подожди, - прерывает мою вдохновлённую тираду, со всего маху пнув следующими словами в солнечное сплетение: - Мия беременна.
*
Часть 38
***
Моя рука на его щеке застывает, за окном перестаёт завывать ветер, даже кровь будто перестаёт бежать по венам.
Время словно остановило свой вечный ход.
Его лицо кажется спокойным и бесстрастным, но я вижу в его глазах бурю. Не знаю, что происходит сейчас в моих, но если глаза - зеркало души, то он видит сейчас перед собой выжженную пустыню.
Мия беременна. Всего два слова, и я со всего маху шмякнулась с высоты блаженного полёта за грешную землю.
Эта новость произнесённая им в такой момент... словно издёвка, но в глубине души я понимаю, что он сделал это не для того, чтобы поиздеваться - я едва не призналась ему в чувствах, он это понял и решил меня опередить. Чтобы потом я не чувствовала себя ещё гаже. Чтобы не корила себя за поспешное признание, которое ничего уже не изменит. Спасибо ему за это, но... почему-то ничуть не легче.
- Поздравляю, - разлепляю одеревеневшие губы и убираю от него руки.
Теперь точно всё.
- Давно узнал?
- Сегодня.
- Мм...
В мыслях я тут же рисую красочную картину, как гордо я поднимаюсь с кровати и указываю ему на дверь со словами, что с этого дня путь в мою спальню для него закрыт. И плевать, что совсем недавно она была его, теперь здесь живу я. И да, мне всё равно, что пришёл он совсем не за тем, зачем мужчины приходят в спальню к женщинам.
В мыслях я сильная, уверенная, волевая девушка, а на деле...
...на деле я продолжаю лежать рядом с ним, ощущая глухие удары разбитого сердца. Я для него не конечная станция, а всего лишь перевалочный пункт. Девушка, к которой приезжают просто полежать рядом. Для всего остального у него есть она.
Первая любовь всегда оставляет раны. Обычно она переживает кучу драм, слёз, ссор и вспыльчивых расставаний, прежде чем две повзрослевшие половинки ещё совсем недавно одного целого расходятся разными дорогами. Когда-то они учились всему друг на друге: трогать, целовать, радовать, ранить, а потом они уходят... трогать, целовать, радовать и ранить уже совсем других...
А ещё бывает другая любовь - неожиданная, мощная ... и запретная. Пережившая всего один поцелуй на заснеженной крыше.
Бывает и такое. И неизвестно, раны от какой любви больнее.
- И какой срок? - не знаю, зачем я это спрашиваю, но от звенящей паузы - тошно.
- Не знаю. Тест показал слабую вторую полоску. Наверное, совсем маленький. После анализа будет известно точно.
- Мм...
Совсем маленький - это значит, две-три недели. Две-три недели назад я
Несколько долгих секунд я лежу и смотрю в блестящие тёмные глаза напротив, а потом тяжело поднимаюсь и сажусь на край кровати, опускаю босые ступни на пол. Он довольно холодный и по телу пробегат дрожь. Но виновата в этом не температура ламината, а нервное перенапряжение. Я завидую Ветрову, его мозг затуманен алкоголем, хотела бы и я вот так, в слюни.