Не бойся, тебе понравится (СИ)

Мама прижимает мою голову к своей груди и мы вместе оседаем на гору выпавших из шкафа вещей.

Она гладит меня по волосам, целует, плачет... А я нет. Потому что меня больше нет.

- Прости меня, Лея. Прости. Это моя вина. Только моя. Я должна была сразу сказать тебе, обязана была! Но я даже подумать не могла, что так оно всё обернётся.

Глава 2. Часть 55

***

Игнорируя автоподжиг, чиркаю спичкой и зажигаю конфороку: сине-красные языки пламени облизывают дно старого чайника с тремя выцветшими клубниками на эмалированном боку. Это бабушкин чайник. Он, чешский чайный сервиз со сколотыми краями и большой семейный фотоальбом в потёртой обложке - вот, в принципе, и всё, что осталось от неё на память.

Я помню себя маленькой. Помню, как ещё пышущая здоровьем бабушка точно так же ставила чайник на плиту. Как я, слушая её рассказы, точно так же смотрела на огонь. Как ждала, когда мы все сядем за стол и будем пить ароматный чай со свежеиспечёнными булочками...

А теперь бабушки нет, и той старой плиты больше нет, и ароматных булочек, и детства. Одни воспоминания. Жизнь может повернуться как угодно: может грянуть дефолт, мировая война, чума и лишить на всего, что нам дорого... кроме наших воспоминаний. Их у нас никто не в силах отнять.

А помню я много, наверное, даже слишком. Что-то я бы определённо хотела забыть, но понимаю, что это невозможно. Нельзя переключить тумблер на "выкл" и жить себе дальше, словно ничего не произошло. Поэтому я просто смирилась и думаю о том, что было когда-то, с долей светлой тоски... ведь всю черноту из моего сердца вытравили продолговатые пилюли, которыми меня пичкала мама по совету модного питерского психотерапевта.

Привет, меня зовут Лея, и восемь месяцев назад я пережила самый настоящий нервный срыв со всеми вытекающими.

Срыв такой устрашающей силы, что родители несколько недель спали по очереди в моей комнате, боясь, что я слечу с катушек и сделаю с собой что-то нехорошее. Мама страшно корила себя, столько плакала втайне от отца, ведь это по её вине произошло такое... А я не плакала. Совсем. И это настораживало их больше всего - моя смиренная отрешённость.

В тот день, когда я узнала, что парень, которого я полюбила - мой брат, жизнь моя остановилась. Избитая фраза, да, затёртая до дыр, но именно это со мной и произошло. В тот злополучный ноябрьский вечер из меня вырвали кусок души, и до сих на этом месте зияет дыра. Я научилась её прятать, я научилась о ней молчать, и сейчас учусь о ней даже не думать.

Время лечит - ещё одна избитая фраза. Так вот - ни черта оно не лечит, друзья. Оно всего лишь заполняет душевную пустоту смятыми страницами отрывного календаря. Но как не прячь - прикоснуться больно...

Первые месяцы после переезда обратно в Питер прошли словно в каком-то вакууме, если спросить меня, что я делала тогда, как жила - я не помню. Наверное, ела, пила, спала, принимала душ, даже посещала лекции - но всё это на автомате. Телесная оболочка делала то, что должна была, потому что: "жизнь продолжается, я ещё молодая и обязательно встречу хорошего парня, всё будет хорошо".

Всё будет хорошо.

Всё будет хорошо!

Всё. Обязательно. Будет. Хорошо.

Громко свистит чайник. Вынимаю из современного шкафа-купе старую бабушкину чашку и готовлю крепкий чёрный чай без сахара. Не потому, что так любилОн, совсем не поэтому...

Нетронутый цейлонский остывает рядом, а я, уютно подтянув под себя согнутую ногу, копаюсь в мобильном, как любаянормальнаядевушка моего возраста. Я хорошо выгляжу: у меня новая модная стрижка, лёгкий загар и даже свежий французский маникюр. Я учусь, работаю официанткой в ресторане для вегетарианцев и живу отдельно от родителей в съёмной квартире на другом конце города.

Я живу так, как должна жить. Такправильно! Пару недель назад я даже вытащила себя за шкирку на первое "с тех пор" свидание. Серёжа Крылов - милый парнишка, менеджер в спорт-баре, что стоит прямо напротив нашего заведения "для дохликов".

Ты должна сделать это, Лея! Иди! И я пошла... но едва он попытался меня обнять, разрыдалась как последняя дура. Серёжа тогда отправил меня на такси домой и бросив с опаской: "я тебе наберу" - так и не набрал.

Да и пошёл ты нахрен, Крылов Серёжа. Всё равно ты ему даже в подмётки не годишься.

Сделав глоток чая, открываю популярную соцсеть и, пережёвывая в нерешительности нижнюю губу, всё-таки набираю в поисковике знакомые буквы.

За восемь месяцев на его странице ничего не изменилось, ни одной новой записи, ни одной свежей фотографии. Его жизнь словно замерла. Единственное, вместо аватара практически сразу после моего отъезда появился чёрный квадрат со словами: "call me up"*

Первое время при виде них сердце каждый раз останавливалось и рука тянулась набрать знакомый номер... Но я запретила себе это делать. Потому, что хотела, чтобы он был счастлив. Чтобы он не пережил то, что пережила я.

Я люблю его. Я надеюсь, что он простил меня... Хотя я бы за такое не простила.