Не бойся волков

Сколько же народу сидело здесь вот так, потея и мучаясь, пытаясь припомнить мельчайшие детали, особые приметы, цвет глаз и форму носа. Нет, память не подвела его, вдобавок Сейер считал себя очень наблюдательным, способным подмечать детали. Но сейчас он засомневался. Он точно помнил, что у грабителя светлые волосы, но вдруг понял, что светило солнце, и, возможно, от солнечных бликов волосы приобрели не свойственный им оттенок. К тому же на парне была темная одежда, поэтому волосы казались светлее, чем на самом деле… Но губы у него тонкие, это точно… А кожа немного загорелая и, кажется, покрасневшая. И одежду Сейер тоже запомнил. Телосложение у грабителя мощное, наверняка тот серьезно занимается спортом. Ростом он ниже Сейера, можно сказать, что для мужчины он вообще низкий. Сейер посмотрел на сидящего напротив художника. Прежде тот работал в газете, а в полицию попал по чистой случайности, но оказался необычайно способным, да еще и неплохим психологом.

— Сначала ты должен успокоить меня, — улыбнулся Сейер, — ведь нужно, чтобы я тебе доверял, правильно? Ты должен показать, что слушаешь меня и доверяешь мне.

Художник ехидно улыбнулся.

— Боишься что-то упустить, Конрад? Не бойся, — сухо проговорил он, — забудь, что ты начальник. Сейчас ты — свидетель.

Сейер поднял руку и выпрямился.

— Прежде всего, — начал художник, — я хочу, чтобы ты забыл лицо этого человека.

Сейер удивленно посмотрел на него.

— Забудь все детали. Закрой глаза. Попытайся представить его облик и сосредоточься на том, какое он на тебя произвел впечатление. Какие импульсы исходили от этого человека. Залитая солнцем улица. Он идет тебе навстречу. И почему-то ты его заметил. Почему?

— Он казался одержимым. Поглощенным какими-то мыслями… — Сейер закрыл глаза и представил себе облик грабителя. Однако сейчас лицо его превратилось в светлое размытое пятно. — Шагал он твердо и быстро. Ссутулившись. Упорство и страх… Почти паника… Он так боялся, что не отваживался поднять взгляд. Нет, на профессионального грабителя непохоже. Он слишком волновался.

Кивнув, художник сделал какую-то пометку в нижней части листка.

— Попытайся описать его фигуру и жесты.

— Он был не очень подвижным. Жесты почти незаметные… Но резкие. Он не размахивал руками, не косолапил и не прихрамывал. Шел вперед ссутулившись. Ноги прямые… Только плечи напряжены…

— Вспомни его телосложение, — продолжал художник, — пропорции. Руки и ноги по сравнению с торсом. Величина головы. Длина шеи. Ступни.

— Ноги и руки не слишком длинные. Скорее даже слегка коротковаты. Правда, одну руку он засунул в сумку, а другую в карман, но все равно мне так показалось… Шея короткая и толстая. Ступни не очень большие. Меньше моих, а у меня сорок четвертый размер. Одежда на нем болталась, но, похоже, тело у него накачанное…

Художник закивал, карандаш прикоснулся к бумаге, и Сейер услышал шорох грифеля. Художник знал, что делает, и очертания вдруг наполнились движением, а фигура ожила.

— А плечи? Широкие или узкие?

— Широкие. Округлые. Такие бывают у тех, кто поднимает гири… — И добавил: — Не такие, как у меня.

— Но ты же широкоплечий.

— Да, но плечи у меня не мускулистые. Они скорее плоские и костлявые. Понимаешь?

Они засмеялись. Художника звали Ристе, но он был более известен под прозвищем Рисулёк. Низенький и пухлый, с длинными тонкими пальцами, он был лысым и носил маленькие очки с овальными стеклами.

— А голова?

— Большая. Круглая. Щеки пухлые, но не очень. Округлый подбородок. Не волевой. Никаких шрамов или ямочек.

— А какая у него посадка головы? Понимаешь, о чем я?

— Голова опущена, втянута в плечи. И еще он слегка набычился, как обиженный ребенок.

— Отлично! Это важно, — откликнулся художник, — теперь линия волос.

— Это тоже важно?

— Да. Линия волос очень сильно влияет на лицо человека. Посмотри на себя. Линия волос у тебя практически идеальная — надо лбом она прямая, а к вискам плавно закругляется. И волосы густые. Такое редко бывает.

— Вон оно что? — Сейер покачал головой. Тщеславием он не отличался, во всяком случае, сейчас линия волос заботила его в последнюю очередь. Он задумался. — Закругленная, непрямая… Возможно, с небольшим треугольничком на лбу. Парень был коротко стриженным, поэтому все это я хорошо разглядел.

К основным приметам они приближались не торопясь, и благодаря этому Сейер как нельзя лучше вспомнил облик грабителя. Да, свое дело художник знал. Сейер завороженно наблюдал, как рисунок на листе бумаги оживает — медленно, как бывает, когда проявляешь негатив.

— Так, теперь волосы.

Ристе нажимал на грифель слабо, так чтобы новые линии можно было добавить поверх старых или сбоку от них. Ластиком он не пользовался, и множество тонких черточек лишь оживляли образ.

— Кудрявые и густые, почти как у африканца. Видно, что волосы торчат, но у него была короткая стрижка. Как у меня. — Сейер провел рукой по волосам, прямым и коротким, будто щетина.

— Цвет?