Не бойся волков

— Он пугал этой историей других детей, и от страха те перестали с ним видеться. По-моему, он этого и добивался. Еще через несколько лет возле церкви нашли труп одного пожилого мужчины. По официальной версии, он свалился со стремянки. Но люди видели рядом с телом Эркки. Понимаешь, не важно, связан он со смертью Халдис или нет, — деревенские уже все для себя решили. И если тебе интересно мое мнение, я с ними согласен. Оглядись — здесь нет жилья. Посторонним никогда не придет в голову бродить по окрестностям. А Эркки вырос здесь, он хорошо знает наши места.

— Но зачастую бывает, — медленно начал Скарре, стараясь, чтобы его голос не звучал чересчур назидательно, — что люди преувеличивают, когда рассказывают о том, что якобы натворил какой-нибудь душевнобольной. Многие страдают от предрассудков. От страха и невежества. Но тебе-то следует трезво смотреть на вещи. Ты знаешь Эркки и был знаком с Халдис. Когда это дойдет до журналистов, они выставят Эркки настоящим чудовищем.

Гурвин взглянул на Скарре.

— Все это слишком сложно… Он одиночка, старается избегать людей и почти никогда ни с кем не разговаривает, поэтому мы не знаем, кто он такой. Каков он на самом деле…

— Он болен, — сказал Скарре.

— Да, так говорят. Но мне по-прежнему неясно… — ленсман покачал головой, — не понимаю, как какие-то голоса могут проникнуть в сознание и толкать человека на поступки, о которых он сам потом забывает.

— Мы не можем утверждать, что это — его рук дело.

— У нас есть отпечатки пальцев и следы на полу. Пусть он чокнутый, который помнит лишь то, что ему захочется. Но от улик никуда не деться. И на этот раз улики у нас есть.

— Похоже, вам все же хочется повесить убийство на Эркки? — Голос Скарре звучал совершенно безобидно, и ленсман ничего не заподозрил.

— Было бы неплохо. Мы все тут вздохнули с облегчением, когда его наконец упекли в лечебницу по пятому параграфу. Мы в кои-то веки точно знали, где он находится. А сейчас он бродит по округе и разговаривает сам с собой. О господи… Пока он на свободе, мои дети не будут гулять до темноты.

— Возможно, Эркки боится еще сильнее, чем твои дети, — тихо предположил Скарре.

Сжав губы, Гурвин надавил на педаль газа.

— Ты не из наших краев. И не знаешь его…

— Верно, — с улыбкой согласился Скарре, — но должен признать, что ты пробудил во мне любопытство.

— Ты так свято веришь в людей. Просто счастливчик, — сказал Гурвин, — но не забывай, что Халдис мертва. Кто-то убил ее. Пришел туда, взял тяпку, замахнулся и всадил лезвие прямо ей в глаз. Эркки это или кто другой, я жалею лишь о том, что он имеет право на защиту. Хотя поступок его ничем нельзя оправдать…

— Никто не собирается оправдывать его, — возразил Скарре, — но человека следует защищать. И к тому же точная причина смерти нам неизвестна. У тебя в машине можно курить?

Кивнув, Гурвин тоже принялся искать сигареты.

— А начальник твой — расскажи, какой он.

Скарре улыбнулся — обычная история, когда речь заходит о Конраде Сейере.

— Строгий. Немного властный. Замкнутый. Очень толковый. Видит на пять метров вглубь. Скрупулезный, терпеливый, надежный и выносливый. Слабое место — маленькие дети и пожилые женщины.

— Но не молоденькие?

— Он вдовец, — Скарре посмотрел в окно, — единственной клятвой в его жизни было оставаться с ней, пока смерть их не разлучит. Но Сейеру кажется, что в клятве говорится и о его собственной смерти тоже.

* * *

Сейер вглядывался в серый монитор: помещение банка, стойка, выходящее на площадь окно. Лучи солнца, от которых запись теряет четкость. Он просмотрел всю ее от начала до конца, но качество оказалось неважным. Узнать кого-то по ней было невозможно. И машина как сквозь землю провалилась. Они перекрыли все трассы, но маленького белого автомобиля не обнаружили. Возможно, грабитель давно бросил машину, а может, перебрался на южный берег, вернулся в центр города и спрятал автомобиль где-нибудь там. В глубине души Сейер надеялся, что заложницу он отпустил, но уверенности не было. Откинувшись на спинку стула, он вытянул ноги, ослабил узел галстука и закатал рукава. Рубашка совсем измялась…

Полицейские уже по всей форме допросили кассиршу, заведующего банком и остальных свидетелей, оказавшихся поблизости, когда грабитель выскочил наружу. Собственные показания Сейер тоже записал и едва голову не сломал, пока пытался вспомнить детали. Полицейский художник слушал и кивал, и портрет вышел на славу. Сейер сам признал, что сходство получилось удивительным. По крайней мере, вначале ему так показалось. А потом он засомневался…

В дверь постучали, и Сейер выпрямился. На пороге появились Скарре с ленсманом Гурвином. Ленсман с любопытством разглядывал Сейера.

— Говорят, у вас один парень взял заложницу… — Повертев в руках солнечные очки, Гурвин уселся на свободный стул. Теперь они поменялись ролями, это его вызвали в отделение, а перед ним сидят серьезные ребята, работающие с новейшим оборудованием.

— Вот, просматриваю нашу бесполезную запись, — мрачно проговорил Сейер, — качество никудышное.

— А можно нам тоже взглянуть? — спросил Скарре.