Не бойся

Светлана, обиженная на супруга за то, что тот опять не ночевал дома, и Ксюша, которая зашла навестить мать, беседовали в комнате.

Глава седьмая

Прошло уже почти два месяца с того памятного вечера, когда Вершков и Ксения заключили между собой устный договор. Ему тяжело было осознавать, что в одной комнате с ним за полупрозрачной шторкой лежит красивая девушка, которую он безумно любит, но не может даже до нее дотронуться. Ожидание превратилось в настоящую пытку. Но срок давно закончился, а Ксюша все не давала ответа: ни положительного, ни отрицательного. Он выполнил поставленное перед ним условие и не интересовался больше прошлым ее отца.

Этим утром по дороге на работу Александр решил вечером сам начать неоконченный разговор. И приняв такое решение, несколько повеселел, ибо и отрицательный ответ лучше мучительной неизвестности. На весь день он погрузился в рутину мелких, в основном бумажных дел, которыми ему приходилось заниматься в последнее время.

Только под конец рабочего дня он разогнул спину. Разложив документы по папкам и закрыв их в сейфе, он уже собирался покинуть кабинет, когда зазвонил телефон. Вершков остановился, но после короткого раздумья решительно подошел к телефону и снял трубку:

— Лейтенант Вершков слушает.

— Здорово, Сашка! Слава богу, застал тебя на месте. Это Василий. Не узнал?

— Какой Василий? — усиленно напрягал память Александр.

— Крупенин.

— Так ты по междугородке звонишь? — наконец-то признал он однокурсника. — Ты меня уже у двери перехватил. — Ну, рассказывай, как у тебя успехи в борьбе с преступностью, а то у меня одна канцелярская работа. Знал бы заранее, не стал бы поступать на учебу в школу милиции.

— Помнишь, ты мне звонил и просил узнать про Кожевникова и Казакова? — спросил Крупенин. — Во-первых, я хочу перед тобой извиниться, что не смог сразу выполнить просьбу. Сначала закрутился и забыл, потом командировка, сам понимаешь, — оправдывался друг.

— Да я не обижаюсь, — перебил его Вершков. — И надобность уже отпала.

— Не спеши отказываться. Сведения ошеломляющие.

— Я же сказал, что они меня больше не интересуют. — Александр поморщился, он не хотел возвращаться к старому.

— И все-таки выслушай, — настаивал бывший однокурсник.

— Ладно, выкладывай. Что там у тебя?

— Па Кожевникова у нас ничего нет. — Вершков с облегчением вздохнул, но это была очень короткая передышка перед дальнейшей информацией. — Но Казаков Алексей Леонидович, 1947 года рождения, еще тот фрукт. Дважды судимый, во время отбывания наказания во второй раз сбежал из колонии строгого режима. Много лет числится в розыске, до сих пор не найден. Его приметы… — Чем дольше слушал Александр, тем более убеждался, что речь идет об отце Ксюши. — Ну как новость? — закончил Василий.

— Не ожидал, — отозвался Вершков поникшим голосом.

— Заслужил прощение? — не отставал Крупенин.

— Безусловно. — И Александр положил трубку, не в силах продолжать разговор. Многим бы он пожертвовал, чтобы друг, что-нибудь перепутав, ошибся, но сознавал, что факты говорят о другом. — Лучше бы я ничего не знал.

Ведь теперь он, лейтенант милиции, следователь, по закону обязан арестовать Казакова. Он опустился на стул и задумался: с одной стороны — совесть и его должностная обязанность, с другой — любимая женщина, хоть и дочь преступника.

В конце концов Вершков решил не делиться информацией с руководством ОВД, а самолично арестовать Казакова, скрывающегося под фамилией Кожевникова, переговорив предварительно с Ксюшей. Он был уверен, что сможет доказать правильность своего выбора, не допуская мысли, что дочери известно прошлое отца.

В общежитии Александр Ксюшу не застал и очень расстроился. Прождав более двух часов, он написал ей записку, в которой подробно изложил свои мысли и в конце приписал: «Извини, но поступить иначе я не имею нрава».

Вершков прошел через двор Кожевниковых и нажал кнопку звонка, при этом сердце у него учащенно забилось. Уверенный в своих физических данных, он не прихватил с собой оружия. К тому же рассчитывал, что дело до рукопашной не дойдет. Александр думал, что ему удастся убедить преступника явиться с повинной ради счастья дочери. Разве мог предположить молодой следователь, что ради счастья жены и дочери Алексей Леонидович и совершал большинство своих преступлений. Дверь открыла сама хозяйка и поздоровалась.

— Могу я видеть Алексея Леонидовича? — официально спросил Вершков.

— Разумеется, он у себя в кабинете, — улыбнулась Светлана Олеговна, ей нравился этот молодой человек. — Можешь пройти к нему, только потом непременно зайди ко мне.

Она скрыла от него, что Ксюша в гостях у родителей, надеясь таким образом преподнести Александру сюрприз.

Атаман, потрясенный смертью друга, все еще сидел в кресле, уставившись в одну точку, когда к нему в кабинет вошел Вершков.

— Я предлагаю вам явиться в милицию и добровольно сдаться, — начал следователь без предисловий. — Обещаю оказать поддержку, зависящую от меня, в пределах законности.