Не бойся

— Объект, у которого денег куры не клюют, — это полковник Сазонов, — буквально огорошил Атаман слушателя.

— Но… — не сразу нашелся что ответить подполковник. — Это очень рискованно, к тому же он поймет, что я в этом замешан.

— Вы с ним близкие друзья?

— Не то, чтобы близкие. Так, видимся несколько раз в год. В основном в областном управлении. Правда, месяца два назад ездили вместе на рыбалку, — своеобразно объяснил отношения с бывшим начальником, а теперь просто коллегой Мирошниченко.

— Тебе его жалко? Или боишься подмочить свою собственную репутацию? — поставил вопрос ребром Казаков.

— Жалость тут ни при чем, — признался начальник колонии.

— Остальное побоку. Сообщать властям о краже в особо крупных размерах он не станет. А чтоб в его глазах обеспечить свое алиби, ты пригласи его еще раз на рыбалку, а мы тем временем похозяйничаем в его доме. — По тому, каким жадным огнем загорелись глаза офицера, Алексей понял, что близок к достижению желаемого результата.

— Все равно на меня подумает, — все еще сомневался Мирошниченко, но уже явно сдавал позиции.

— Ну и черт с ним! Пусть что хочет думает, доказать это не сможет, — добивал собеседника Атаман. — После драки кулаками не машут. Ему придется смириться, никуда не денется.

— А-а-а, — махнул рукой подполковник. — Кто он мне: кум, сват, брат? В конце концов, будь у него такая возможность, он бы, не задумываясь, пустил меня по миру, — оправдывал он себя.

— Верное решение! — поддержал Атаман, который только этого и добивался. — Узнаю своего бывшего отрядного, — произнес он, как комплимент.

— Может, по рюмочке французского коньячку? — предложил явно довольный Мирошниченко.

— Не откажусь.

И они скрепили договор парой рюмок «Наполеона».

После того, как увели Казакова, которому начальник колонии обещал незамедлительно освободить Сайфутдинова, он, оставшись один, долго думал. Потом решительно снял трубку телефонного аппарата и набрал по коду номер служебного кабинета полковника Сазонова, который оказался на месте. Поприветствовав старшего по званию, поинтересовавшись здоровьем его и его жены и детей, задав несколько ничего не значащих вопросов, спросил о главном:

— Какие планы, Антон Герасимович, на воскресенье?

— Собственно, еще не думал, — ответил коллега.

— Может, рванем на рыбалку? Посидим, как в старые, добрые времена, уху сварим, разопьем бутылочку, — смачно описывал Мирошниченко.

— Может, ты и прав, Тарас Поликарпович. А то, кроме работы, ни о чем не думаем, — попался на удочку полковник. — Да и жена в выходной собирается в город, детей в доме нет — выросли, разъехались кто куда. Единственная радость осталась — рыбалка, — рассуждал Сазонов.

— А коньячок в морозец хорошо идет, — подливал масла в огонь собеседник, довольный удачно складывающимися обстоятельствами. То, что жена полковника собралась в город, — немаловажный факт для осуществления задуманного. — Да с горячей ушицей, да с холодным соленым огурчиком…

— Не береди душу, — перебил Антон Герасимович. — Если уговариваешь, то напрасно, я уже давно согласился.

— Молчу, молчу, — улыбнулся в трубку Тарас Поликарпович. — Ты особо не готовься, я все возьму и за тобой заеду. Только захватим твой большой бур, а то от моего лунки получаются узкие, еле поплавок протискивается.

Они еще некоторое время говорили о рыбалке, вспоминая правдивые и выдуманные истории, но в конце концов, сославшись на неотложные дела, Мирошниченко тепло попрощался и положил трубку.

— Все складывается как нельзя лучше, — произнес он вслух, потирая руки…

Алексей вернулся в гаражи и уже собирался приступить к работе в мастерской, когда его окликнул бугор, за спиной которого стояли два зека внушительных размеров.

— Что тебе, Дикарь? — спросил Казаков.

— Вторая ходка, а со старшими разговаривать не научился. — Смотрителю была не по душе независимая жизнь Атамана и Диксона.

— Я не сделал ничего предосудительного, — ответил Алексей. — Если придираешься — так и скажи, а нечего юлить вокруг да около.

— Где ты был и где до сих пор шляется твой корешок?

— Нас кум к себе вызывал, а Диксон скоро будет, — спокойно сказал Атаман.

— Зачем? — поинтересовался бугор.

— Не твое дело!

Обстановка накалялась, но Атаман уступать не собирался, хотя физически он всем явно проигрывал.

Дикарь давно намеревался проучить строптивых зеков, но не решался сделать это без причины, зная, что у них есть какие-то дела с Мутантом.

— Ты, наверное, забыл, что на работе я твой бугор, а в бараке смотритель. Поэтому имею право знать о твоих шашнях с кумом.

— О них знает Мутант, спроси у него. — Алексей продолжал сохранять спокойствие, но догадывался, что миром их беседа не закончится.

— Может, ты стукач, откуда мы знаем? — ляпнул один из телохранителей смотрителя по кличке Лунатик, которую получил за то, что иногда вскакивал по ночам. Второй, по кличке Леший, пока в разговор не вмешивался.

— Убери быков, — потребовал Атаман. — Они наносят мне оскорбления, которых я терпеть не намерен.

— Какие мы гордые, — саркастически произнес Дикарь. — Чем докажешь, что он не прав?

— Не буду я ни перед кем отчитываться.