(Не) брать! (СИ)

— Поль, если ты настаиваешь, я прямо сейчас могу тебе показать, как удовлетворить мое мужское «Я», — поигрывая бровями, сделал поползновение в мою сторону. Учитывая только что завершившийся марафонский забег, мое тело заскулило, прося пощады.

— Ну уж нет. Хорошо. Это не то, чем очень хочется делиться. Я тебя подсознательно помню. Но тогда я перебрала и ты практически стерся из моей памяти.

— Но ты вроде не падала и была весьма активной, — он уставился в недоумении.

— Мне нельзя пить. Вообще. Так, иногда бокал вина, максимум. Вот такая вот у меня непереносимость алкоголя. А потому почти не пью. Даже на праздниках и то не больше одного бокала.

Глеб молчал. Я осмелилась поднять на него глаза.

— Ты разочарован?

Он улыбнулся.

— С ума сошла? Я в тотальном восторге! Где еще откопаешь совсем непьющую девушку? — обнял и крепко поцеловал.

На все же мои вопросы он отвечал весьма скупо. Тему работы попросил вовсе оставить в покое, а я и так понимала, что там все серьезнее, чем могла себе представить. Рассказывал об учебе здесь и в Америке, всё весело, всё в шутку, а мне казалось, за всем этим кроется какая-то тоска. Может, конечно, я не права, но хотелось его как ребенка прижать к себе и погладить по голове, утешая, и, говоря добрые теплые слова. Но попробуй я это сделать, он бы оттолкнул, он бы не принял и я это знала. Однажды задала вопрос про маму, сказал как отрезал — «умерла». Я больше не лезла. Видела, что тема до сих пор болезненна для него, хотя, судя по всему, она ушла из жизни давно.

Наступил вечер четверга, мне пора было уезжать обратно к себе, хм…а куда к себе? Домой? Я не знала, как теперь назвать это место. Но сделать это было необходимо.

Орлов настаивал, чтобы осталась, но я была непреклонна. Спустилась вниз. Глеб бездумно щелкал пультом от телевизора.

— Глеб, — позвала, — мне пора.

Он выключил многострадальный телевизор, поднялся.

— Сейчас отвезу, — не глядя на меня, прошел в коридор, оделся и взял мою сумку.

— Глеб, — перехватила его запястье прежде, чем открыл дверь.

Он остановился и посмотрел на меня.

— Не злись, пожалуйста, но по-другому я сейчас не могу поступить.

Он кивнул и молча вышел, я вздохнула и последовала за ним. Какой же он упрямый!

Мы практически в тишине доехали до моего дома. Остановил машину, заглушил двигатель, сложил руки на руле, уставился, не мигая, в лобовое, будто, собираясь с мыслями. За эти дни я немного его узнала, изучила, хотя мне кажется, я его знала всю жизнь и быстро могла считать все его эмоции. Может, успела надоесть и он за эти дни понял, что я не такая уж и пара ему, не такая уж и заводная, не такая свежая, не такая…

— Поль, я вынужден улететь. Это ненадолго, — ворвался в мою, охваченную паникой голову, его голос. Я с удивлением посмотрела на него.

— Так внезапно?

— Да, так получилось.

Вот так вот. Не прости тебе, не извини. А, может, зря я все это затеяла, может, он уже пожалел о своем предложении? — и сомнения вновь стотонной плитой обрушились на меня.

— Поль?

— Да.

Вздохнул.

— Постарайся без меня не во что не вляпаться. Я скоро буду. Слышишь?

— Постараюсь.

— По любым вопросам, если мне не дозвонишься — звони Косте. Номер скину сообщением.

— Хорошо.

— Обещаешь?

— Да.

— Ключ от моей квартиры на тебя оформят, возьмешь у охраны.

Значит, все было всерьез, — выдохнула про себя я.

— Без вариантов тебя убедить сегодня же полностью ко мне переехать?

— Без вариантов, — улыбнулась я от осознания того, что Глеб идет на уступки, а не наседает, как обычно.

— Я буду скучать.

— Я тоже.

Он прижался своими губами к моим, но вместо обычного ощущения, когда спирает дыхание от предвкушения, от возбуждения, от тысячи приятных мурашек по телу, я почувствовала щемящую боль, тоску и грусть. Это крайне странное чувство: обнимать человека, ощущать удары его сердца под своей ладонью, дыхание и мягкость губ, но скучать по всему этому. Скучать до какого-то скулящего, болезненного состояния. Я еще не поняла этого в полной мере на данный момент, но знала, что пойму. Знала! Потому что люблю его! Давно! Своей больной, сумасшедшей любовью. Но мы оба пока не готовы к признаниям — ни он, ни я.

— Я пошла, — выдохнула ему в губы.

— Еще чуть-чуть, — не отпускал меня.

В квартиру я зашла далеко за полночь.

А утром следующего дня приехал Слава. Зашел с большой сумкой наперевес, бросил ту у входа, потянулся и поцеловал в губы. А мне стало мерзко, будто посторонний внезапно без спроса прикоснулся ко мне. Отстранилась.

— Как доехал?

— Да все хорошо. Соседи нормальные попались. Спали, в основном, так что шумно не было, смог выспаться.

А меня перетряхнуло. «Смог выспаться? Он сказал «смог выспаться»? Две недели отвалялся у мамы на диване. Палец о палец не ударил, чтобы помочь ей! Видать, там он не высыпался!» — продолжал меня накручивать маленький язвительный бесенок внутри. Но вслух бросила:

— Главное — выспался, — развернулась и прошла в комнату, доставая брюки и джемпер, которые купил мне Глеб.

— Обновки? — тут же «нарисовался» Слава.