Не брать живым

Потом Артур завез Фатиму в отель, помог ей там устроиться. Она, как ни странно, даже не стала переодеваться с дороги, оставила в номере вещи и попросила поскорее завезти ее на место.

— Я очень хотела бы увидеть и оценить все своими глазами. Я сделаю несколько снимков, а уже потом обговорю детали с архитектором. Но, возможно, архитектора мы наймем русского. Тогда и вам придется поработать, — предупредила она Артура.

— Я работы не боюсь, — пожал плечами Артур и лучезарно улыбнулся.

Это действительно было похоже на сказку или сон. Сначала его соседом по палате оказывается Марат Исмаилов. Он рассказывает о том, что какая-то арабская принцесса решила организовать туристический охотничий центр или что-то вроде того для богатых клиентов. А теперь он, Артур Сливин, вдруг вот-вот станет совладельцем этого центра, который, несомненно, будет приносить изрядную прибыль.

В машине Фатима села рядом с Артуром, исполнявшим обязанности водителя. Охранник же, который всюду молчаливой тенью сопровождал Фатиму, устроился сзади.

— Вы Пушкина читали? — спросил Артур Фатиму, когда они застряли в пробке возле одного из парков, и, не дожидаясь ответа, продекламировал:

Унылая пора! очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.

И с каждой осенью я расцветаю вновь;
Здоровью моему полезен русский холод;
К привычкам бытия вновь чувствую любовь:
Чредой слетает сон, чредой находит голод;
Легко и радостно играет в сердце кровь,
Желания кипят — я снова счастлив, молод,
Я снова жизни полн — таков мой организм
(Извольте мне простить ненужный прозаизм).

Боковым зрением Артур Сливин заметил, что Фатима чуть порозовела, и попытался перевести стихи на английский язык. Но она вдруг сказала по-русски:

— Не надо. Я все поняла… Я тоже люблю Пушкина.

Хорошо, что они как раз стояли в пробке. Для Сливина это ее признание было настоящим потрясением. Но вскоре он понял, почему Фатима вдруг заговорила по-русски. Ей, очевидно, не хотелось, чтобы ее понимал сидящий сзади охранник.

— Да, я думаю, что ваш охотничий домик будет пользоваться популярностью. Вы покупаете земли, где гений русской поэзии Александр Сергеевич Пушкин написал свои самые лучшие стихи, — заметил Сливин, когда они подъезжали к Болдино, — так и вошло в историю — Болдинская осень.

— Да, я понимаю теперь, почему он здесь написал лучшие свои стихи, — сказала Фатима. — Здесь очень красиво. Но самое большое здешнее богатство не на земле, а под землей…

— Не понял, — удивился Артур.

— Скоро все поймешь. Не волнуйся! — улыбнулась Фатима.

Артур, въехав на территорию заповедника, показал Фатиме ее земли.

Фатима открыла мобильник, посмотрела свою карту и покачала головой:

— Это немного не здесь. Господин Исмаилов, которому отец передавал все нужные сведения, немного ошибся.

— Ну пойдем поищем ваши земли… Хотя какая разница. Сто метров сюда, сто метров туда… — пожал плечами Сливин, представив, сколько новых согласований придется пройти.

— Нет, для меня эти сто метров очень важны, — жестко сказала Фатима.

Сливин задумался, а потом позвонил егерю, который отвечал за эту часть заповедника и чей телефон на всякий случай дал ему Глухов.

Пожилой и усталый на вид мужчина приехал к ним на велосипеде и представился Петровичем.

— Простите, эта дама — иностранка, и мы с ней покупаем вот эти земли. Покажите нам их, — сказал Сливин и протянул егерю мобильник с картой.

— А вы сами-то кто такой будете? — спросил Петрович.

— Я Сливин, помощник губернатора, — сказал Артур.

— Что ж ваш губернатор забыл, что земли эти он уже отдал под строительство домов для погорельцев господину Трофимову? Он, кстати, сейчас сюда прилететь должен.

— Господину Трофимову?! — удивилась и даже изменилась в лице Фатима.

— Она что, по-русски понимает? — изумился егерь.

Сливин только повел плечами.

— Да. Дела… Заповедник, пушкинские места иностранцам распродаем… — покачал головой егерь.

— Я буду просить господина Трофимова перепродать нам эти земли, — сказала Фатима. — Мы там построим элитный туристический центр.

— Да там только что люди, погорельцы, вселились, — покачал головой егерь. — Столько земель вокруг бесхозных. Вот их бы и распродавали. А то заповедник, пушкинские места — иностранцам. Позор, да и только!

И тут они заметили, что прямо над их головами завис голубой вертолет.