Не брать живым

Вместо трех часов, которые они бы провели в полете, если бы летели прямым рейсом из Москвы в Ларнаку, они, сделав крюк в Париж, добирались до места посадки в два раза дольше. Время на Кипре всего на час отставало от московского, и это был огромный плюс. Виктория Львовна надеялась, что они доберутся до отеля засветло.

Однако осень диктовала свои условия. Когда они на такси добрались до отеля, расположенного почти у самого берега моря, начало смеркаться и все побережье заиграло разноцветными огнями. Было слышно, как настраивают свои инструменты музыканты.

— Мой номер рядом, — сухо сказал Серега, когда они поднялись на второй этаж, — но вы, пожалуйста, не отключайте мобильник. Вы должны все время быть на связи. И если захотите пойти куда-нибудь, обязательно мне сообщите.

— Я поняла, — так же сухо, не скрывая недовольства, кивнула Виктория Львовна.

Она протянула руку, чтобы взять ключ от своего номера, но Сергей сам открыл дверь и, поставив ее чемодан у входа, зажег свет и внимательно осмотрел номер, не забыв заглянуть в ванную, туалет и шкафы.

Виктория Львовна лишь скептически повела плечами. Номер был просторный, с огромной мягкой, застеленной белым покрывалом постелью. За такими же белыми шторами скрывались огромное, во всю стену, окно и ведущая на балкон дверь. Окно выходило прямо на море. И Линькова с радостью поняла, что вместо колыбельной будет слушать шум прибоя.

— Жаль, что не поплаваешь, — вздохнула она.

— Здесь неподалеку прекрасный аквапарк, — со знанием дела сказал Серега.

— Вы что, здесь уже были? — удивилась Виктория Львовна.

— Да, — кивнул Серега.

— Отдыхали, что ли?

— Нет, работал.

— Кем? — спросила Линькова.

— Как и теперь, охранником, — ответил Серега.

— И кого вы охраняли?

— На этот вопрос я не отвечу, — холодно ответил Серега.

— Понятно, — кивнула Линькова и, видя, что Серега не торопится уходить, вздохнув, добавила: — Я очень устала. Хочу принять душ и лечь спать.

— Да. Я уже ухожу, — кивнул Серега и тут же спросил: — А ужинать что, не будете?

— Да здесь фруктов хватает, — сказала Линькова, кивком головы указав на стоящую на прозрачном журнальном столике вазу с апельсинами, яблоками и виноградом. — Сегодня, думаю, обойдусь без ужина. Спать очень хочу.

— Понял, — кивнул Серега. — Не забудьте закрыть дверь. Доброй вам ночи. И когда проснетесь, звоните.

— Доброй ночи! — кивнула Линькова и добавила: — Спасибо вам!

Когда Серега вышел, она заперла дверь, оставив ключ в замке, села на кресло у столика и отщипнула несколько ягод винограда. С улицы доносились не только звуки прибоя, но и приятная инструментальная музыка. Если бы она приехала одна, то обязательно спустилась бы вниз, в ресторан, и потанцевала. И фокстрот, и танго, и сиртаки… Виктория Львовна почти не пила спиртного, но танцевать очень любила. Вздохнув, она огляделась по сторонам. Нужно было разбирать вещи, принимать душ и отдыхать. Прямо напротив кровати на стене висел большой плазменный экран. Так что, если не будет спаться, можно будет хотя бы посмотреть телевизор. На Кипре, как ей рассказывали, по ночам показывают неплохую эротику.

Виктория Львовна достала из чемодана свой ноутбук. Одним из пунктов плана конспирации, который ей предложили еще в Москве, была электронная переписка. Те, кто отправил ее на Кипр, почему-то были уверены в том, что ее электронный почтовый ящик давно взломан и вся ее переписка просматривается. А это был идеальный способ пустить недоброжелателей по ложному следу. Виктория Львовна уселась поудобнее и открыла свой электронный почтовый ящик. В нем, как всегда, лежало короткое письмо от сына: «У нас все нормально. Целуем. Пиши». К письму прилагались несколько новых фотографий. Они с отцом у водопада, среди каких-то экзотических растений… Надо полагать, на выходные опять ездили в какой-то национальный парк.

Муж вообще редко писал. Только изредка позванивал. А сын, как всегда, козырял лаконичностью. Они были уверены в том, что Виктория Львовна находится в Москве. Занимается своими депутатскими делами, читает лекции, пишет статьи. Виктория Львовна на минуту задумалась и написала так, чтобы не нарушать свой обычный стиль: «Привет вам из осенней Москвы! Получила ваши фотографии и по-доброму вам позавидовала! Вы там все в шортах ходите, а мы уже натянули куртки и шапки. В Москве холодно, дождливо и сыро. По вечерам на улицу не выйти. Хорошо, что лекции мне поставили по субботам в первую смену. А то вечером даже из машины до подъезда дойти боишься… Сейчас вот сижу, кутаюсь в плед и все равно дрожу от холода». Она чуть помедлила и дописала: «Мечтаю, когда смогу вас увидеть вживую! Ваша жена и мама».

Отправив письмо, Виктория Львовна распаковала чемодан, развесила платья и костюмы на вешалки, сняла туфли, надела тапочки. Потом пошла в душ, где стояли резиновые тапочки, висели новенький белый махровый халат и два полотенца, а у зеркала на полочке лежали нераспакованные щетка, мыло, паста и резиновая шапочка.