Не бросай!

— Все, все, — успокаивающе шипел он в её ушко, когда она продолжала стонать. А потом горячий поток спермы полился на неё, и застонал ей в унисон Скан, уронив голову Илоне на плечо. — Больно?

— Очень, — хныкнула Илона, ощущая себя раненной птицей. Захотелось всё вернуть назад. Она вдруг пожалела о содеянном, но было слишком поздно.

Дима полез к ней между ног. Вяло сопротивлялась его действиям. Горячий рот, пронырливый язык. Сладко зализывал рану. Девушка удобно устроилась на подушке, глядя в белый потолок. Закрыла глаза. Всё чертовски болело, и опять эти большие пальцы в её маленькой попке, так неуместно, но так приятно… Уже без боли, приятно. Клитор замученный воспалился, половые губки вспухли и налились. Внизу горячо и мокро.

Боль начала доставлять удовольствие. Накатывал экстаз. Осталось только напрячь мышцы внизу, бёдрами зажать старательного Скана, и удовольствие опять затуманило разум, унося её в мир блаженства. Она долго не дышала, тряслась от исступления. А потом вдохнула, почувствовав ещё одну волну, и тогда закричала. Тело било в судорогах, жарило в огне, драло в толчках, сотрясало неуёмной дрожью. А потом всё померкло. Множественный экстаз выбивал из сознания, лишив связи с реальностью.

Вначале шелестело в ушах, потом появилась боль замученного тела, но вместе с ней блаженная расслабленность и полный пофигизм.

— Ого, детка! Я такого не видал. Ты жива?

Она не собиралась ему отвечать и признаки жизни подавать тоже. Ничто не имело значения, все могли идти куда подальше. Илоне слишком хорошо, чтобы отвлекаться от этого упоения и полного, улётного кайфа.

— Я пельмени сварю. А то чаёк уже не катит, — рассмеялся Дима, поцеловав её в лоб. — Ты моя, Илонка. Моя жена. Слышишь? — Илона даже на это не собиралась отвлекаться, у неё время эйфории. — Считаю, что услышала.

Пропало ощущение времени. Она летала где-то, парила в облаках и купалась в потоках ветра. Боль отступала, таяла, оставалась невесомость и тепло.

Появился Скан в шортах. Илона его видела в тумане.

— Эй, малышка, — смеялся он, подтягивая Илону к себе.

Она улыбнулась и вдохнула его запах. Так хорошо! Обвила слабыми руками его шею, когда он принёс её на кухню. Усадил на табуретку и натянул розовый сарафан. Пригладил с заботой волосы. Сидел рядом и нанизывал на вилку пельмень, окунул его в сметану и подул.

Илона рассмеялась. Это было небывалая картина. Этот грубиян, дерзкий паркурщик собирался кормить её с вилочки. Заботливый, внимательный. Именно таким она и хотела его узнать, то, что скрывалось от других. Она съела пельмешку. Глотая, ощутила боль в горле, ухватилась за шею.

— Я ж тварь, — возмутился Скан, но на лице ни капли раскаяния, полез целовать болезненные вспухшие губы. — Детка, прости, ты такая сладкая. Я тебя хочу. По-разному хочу.

Его слова доставляли не меньше удовольствия, чем этот безумный оргазм в конце их любовных игр. Она забрала у него вилку и медленно стала кушать, с интересом наблюдая, как парень навернул целое корыто пельменей, залив их майонезом, кетчупом и сунув туда солидный кусок сливочного масла.

Это большой мальчик. Около двух метров ростом, здоровый, сильный и подвижный. Такому пустую гречу на ужин готовить не станешь. Илона решила изучить пару-тройку хороших мясных блюд, чтобы баловать своего Димку.

Нет-нет! Глава ещё не закончилась! Будет жарко! Оставляйте свои комментарии!

****

Он налил свежезаваренный чай по чашкам и подвинул ближе к Илоне кусок торта на блюдечке. Девушка быстро взяла ложечку и отломила кусочек. Обычно Илоне не давали съесть и половины куска, отрезали чуточку. А вкус был очень приятным. От удовольствия Илона прикрыла глаза и заурчала.

— Любишь торты, — тихо с восхищением сказал он, имел осоловелый, влюблённый взгляд тёмных глаз.

— Раз в год на день рождения разрешали, — призналась Илона, смакуя крем из взбитых сливок, пропитанный ромовой эссенцией ароматный бисквит.

— Что за жесть? — возмутился Скан и тут же подкинул ей кусочек побольше.

— В сладкой среде активнее развиваются вирусы и бактерии, — пояснила Илона. — Я болезненная, чтобы не слечь с температурой, вынуждена закаляться. Уже два дня пропустила, сегодня обязательно надо облиться, иначе сначала придётся начинать привыкание.

— С детства закаляешь? — поинтересовался Дима, желая о ней знать всё.

— Нет, с шестнадцати лет, как попала к бабушке. Летом воду остужаю в холодильнике, зимой выхожу на снег. Однажды, под Новый Год в Лесном посёлке, я ходила ночью к заброшенным дачам. Три дня расчищала дорожку, и на четвёртый добралась через сугробы к большим качелям. Я сняла бабушкины валенки и старую шубу, босиком в одной ночной сорочке забралась на качели и стала их раскачивать. Было холодно, но для меня полезно. Я не заболела. Качалась на ледяном ветру, а потом обернулась, а рядом мужик стоит в шапке-ушанке и тулупе. Смотрел на меня и даже проморгаться пытался, не веря, что я реальна. Я испугалась, оделась и, обойдя мужчину, побежала прочь к посёлку. А он за мной, а потом я услышала возню и маты. Обернулась, а на этого мужчину напали.