Не будь дурой, детка!

Расселись знатно. Побежали официанты, разнося по залу ароматы, ставя на стол салаты, открывая бутылки. Маркелов взял на себя роль тамады.

— Уважаемый народ! — начал он, вставая. — Великие трудяги и гениальные халтурщики! Мы сегодня собрались здесь, чтобы отпраздновать великолепную новость. Какую, я, правда, не знаю, но чувствую, что великолепную.

Народ стал подхихикивать.

— Как же ты, Саввушка, и не знаешь?

— Старею, братцы! — покаялся Маркелов, вновь перехватывая инициативу. — Итак! Давайте выпьем за нас, за нашу дружную команду! За десять лет, что существует Гродинка, от нас уходили работники, что греха таить, но уходили исключительно в декрет или на пенсию. Куриц, простите, за работников не считаю…

Ребята заржали.

— Ну так вот… — продолжил Савва. — Таким сплоченным и монолитным коллективом не может похвастаться ни одна фирма в городе! Так что давайте выпьем за нас! Мы крутые!

— Ура! — подхватили гродинцы, с удовольствием опрокидывая в себя рюмочку.

— Уже начали? — появление Савелова в дверях вызвало бурные аплодисменты и крики восторга.

Шеф прошел через весь зал и занял место рядом с Горяновой, немилосердно отодвинув от нее горе — тамаду.

— Мы вам место во главе стола оставили, — обиделся тот.

— Вот ты и иди туда! А я знаю, где хочу сидеть! — усмехнулся Савелов, усаживаясь рядом с Даринкой и целуя ее в щеку. — Я соскучился…

Маркелов сделал вид, что обиделся, но достаточно резво переместился во главу стола (он, пока пересаживался, успел еще пару раз в себя водочку залить, так что был уже веселый сверх меры). И вот уже он снова подскочил с рюмкой.

— Итак! Гродинцы! Просим дорогого начальника рассказать нам о причине, что нас всех собрала! Просим! Просим!

Савелов налил себе коньяка бокал и встал:

— Народ! — сказал он уверенно. — Сегодня произошло одно важное для меня событие, которое я хочу разделить с вами. Потому что без всех вас, без вашей каждодневной профессиональной работы этого не случилось бы. Гродинка вместе с вами переживала многое — но ни разу не знала поражений. И в этом ваша заслуга! Мне приятно, что здесь работают такие замечательные люди!

— Ооооййй! — хором умилились девчонки.

— Сегодня, — улыбнулся Савелов, — я выкупил у Альберта Ивановича права на его долю в Гродинке, а также наш товарный знак. Так что теперь я теперь не зам, а ваш полноправный начальник. Прошу любить и жаловать… Выпьем?!

И Гродинка выпила. И упилась. А потом пошли танцы. И народ не хотел расходиться… А Ромка с Даринкой сидели рядом, держась за руки и улыбались неизвестно чему… Очень быстро, еще до танцев, они слиняли с корпоратива, оставив Ирину Николаевну с черной кредиткой за старшую.

За руль села Горянова, потому что Ромку немного морозило, да и к тому же он выпил.

— Куда едем, начальник?

— Домой, родная! Мы едем домой! Хочу отметить это событие бурно и страстно. И голышом. В прямом и переносном смысле… Гол, как сокол, — это теперь про меня…

Даринка удивленно уточнила:

— Гол, как сокол?

— Ну да, — рассмеялся Савелов, — Альбертик выгреб меня подчистую…

— О! — совсем не удивилась Горянова. — Тогда поехали ко мне… Побудешь примаком немножко… А я тебя, нищего молодца, пригрею…

Савелов расхохотался:

— Нет! Мы хотя и нищие, но дюже гордые. Так что — домой! Шофер, заводи!

— Си синьор!

На следующей неделе в Гродинке случились небольшие кадровые перестановки — Лилию Павловну назначили замом и даже отделили ей кабинет (Пашкина команда за полдня из стеклоблоков сделала перегородку), также как — то незаметно взяли в штат худенького пацаненка, недавно закончившего вуз. Пацаненок был забавным и вроде неглупым. Лупал глазенками и шугался немного, зато Маркелова отбрил сразу. Наш человечек. Будет, кому декрет Завирко закрывать.

Анна Марковна пустила в оплату первые придерживаемые договора. И на счетах фирмы появилась какая — никакая, а копеечка. И эта копеечка очень радовала. Жизнь снова входила в ровную и спокойную колею. Только Надька Навицкая злилась сильно и даже обозвала Горянову сукой, но Даринка была не в обиде — Надьке давно нравился Савелов.

Примерно через неделю после вышеперечисленных событий утром, когда Даринка с Ромкой завтракали, тот сказал:

— Дарёш, мы сегодня вечером к маме приглашены. Там все свои будут: Тава с семьей и Мария с троглодитами.

— И Елисейка будет?

— Куда ж он денется? Он и есть главный троглодит. Так, что? Идем?

Горянова, довольная, кивнула, а Ромка чмокнул ее в масленые губы.

— Вкусно!

Он вообще все время ее чмокал в то, что попадалось. Их дни были тихими и счастливыми, а ночи жаркими, страстными, наполненными неподдельной нежностью и каким — то щемящим доверием. А еще им вообще не хотелось расставаться, они словно не уставали от постоянного общения. Им было хорошо вместе. Они все время искали взглядом друг друга, а Горяновой еще нестерпимо все время хотелось к Ромке прикоснуться то там, то здесь, и она потом долго смеялась, когда обнаружила, что он тоже ищет повода, чтобы тронуть ее невзначай за что — нибудь мягкое…