Ne-bud-duroi.ru

— А они сами как же?

— Сердобольная ты больно. Больно-сердобольно. Медведь должен быть диким. Для того мы четыре месяца и работали, чтобы он в лесу был у себя дома. Это заложено в нем на генетическом уровне. Ты быстрее ходить не можешь?

Быстрее я не могла. Ноги затекли, и при каждом шаге в тело впивались тысячи иголочек — то еще ощущение. Где-то в вершинах деревьев проглядывало солнце, но внутри леса темень становилась все гуще. Это означало, что мы просидели на корточках несколько часов. Что никак не было заложено во мне на генетическом уровне.

Хозяин шел вперед, я, мучительно переставляя затекшие ноги, топала следом. Через несколько сотен метров Силантьич замер, а я, только-только войдя в болезненный ритм шагов, на автопилоте продолжила движение и наткнулась на его спину.

На земле лицом вниз лежал мужчина. Без нужной куртки с капюшоном, в одной легкой майке, и без перчаток, но с пистолетом в отставленной в сторону руке. И на его спине виднелся огромный кровавый след когтей.

Силантьич наклонился к неизвестному.

— Холодный уже. Он, наверное, и кричал. Сдается, один из наших ошибочных задрал?

В видах оружия я никогда не разбиралась, но пистолет в руках окоченевшего показался мне совсем не охотничьим снаряжением. С таким на охоту в лес не ходят. С таким, судя по бандитским сериалам, ходят только на заказное убийство.

Хозяин осторожно перевернул труп, и я ойкнула. Благо, теперь можно было. Ошибиться я не могла — это был один из двух «самураев», уложенных Аратой вчера в моем подъезде.

Значит, и этот не жертва неудачной охоты.

Значит, и этот по мою душу.

Ночью на биостанции в медвежьем углу Тверской области я в четвертый раз за последние три дня давала свидетельские показания. Признаваться вызванному из ближайшего большого села «Аниськину», что лицо убитого мне знакомо, не стала. Не сошла же я с ума. Молчать буду как партизан. Ни один мускул не дрогнет!

Дрогнул. После пятого по счету вопроса:

— Машину марки «Мерседес-Гелентваген», джип, цвет черный, государственный номер «О-один-один-один-О-О» со следами недавней аварии на переднем бампере и на правом крыле не встречали?

Тут-то я и вздрогнула. А еще говорят, что наша милиция плохо работает. Бережет она меня и вправду плохо, а работает — ух! И про преследовавший меня по дороге из Астахово «Гелентваген» уже знают, и с новым трупиком все сопоставили.

Хорошо еще, у меня хватило ума ни в чем не признаваться, а лицо мое за последние дни окончательно перестало что-то выражать.

— Не знаю.

— А автомобиль «ГАЗ 2410», седан, цвет фиолетовый, государственный номер… — не успел дотараторить «Анись-кин».

— Не знаю, — машинально ответила я. Но поморщилась. Что-то знакомое. На всякий случай уточнила:

— А «ГАЗ» — это что?

— «ГАЗ» это «ГАЗ», — конкретно ответил «Аниськин». — «Волга» в просторечии.

— Тогда это моя.

— А зарегистрирована на гражданку Сизову Елену Петровну, — уточнил бдительный страж сельско-лесного порядка. И это уже успел узнать. Быстро, если учесть, что никакого интернета в его сельском отделе милиции отродясь не видали.

— Подруга дала съездить в командировку. Моя накануне сгорела.

«Аниськин» поднял брови. Эх-х, все-таки ляпнула лишнее.

— От старости, — добавила я с поспешностью, вполне способной выдать мою неуверенность. Если этот сельский Дукалис еще и психолог, то пиши пропало.

— На ней еще сына из роддома забирали, — продолжала оправдываться я, будто чужому менту это хоть что-то могло объяснить.

— А сейчас сын где? — поинтересовался несколько насторожившийся служака.

— В космосе, — искренне призналась я и поняла, что окончательно сошла с ума. Столичный телеканал с их космическим шоу вряд ли достает до этой глуши.

— Проверим! — буркнул «Аниськин». — До окончания следствия прошу оставаться на местах…

На каких местах?! Мне в Москву надо. У меня же срочное задание. Агентству требуются мишки исключительно в оцифрованном виде, дикий фонд ждет.

— У меня командировка. Я завтра в Москве быть должна. У меня в Белом доме съемка, — легко присочинила я — врать так врать. — «Гелентваген» и мужика, медведем задранного, я знать не знаю. Ну и что, что с московскими номерами? И у президентского кортежа машины с московскими, их тоже подозревать будете? Вам нужно проверить, почему у меня эта машина? Позвоните хозяйке, я вам сама номер дам.

— От вас мне не надо, — бдительно не доверял свидетельнице «Аниськин». — Мало ли чей номер вы назовете! Вдруг вместо номера телефона владелицы автотранспортного средства назовете номер сообщницы!

Вот оно, сельское ментовское счастье — убийство, подозреваемые, допросы! А то за всю его службу ничего крупнее кражи навоза не случалось. Хотя зачем я так. Не знаю же. Может, этот парень раскрыл множество преступлений. Или еще лучше — предотвратил их. Как там психологиня учила: возлюби собеседника, пожалей его искренне, и он предстанет перед тобой человеком, а не функцией.

— А вас как зовут? — решила я начать поиск человека в участковом. И посмотрела прямо в глаза, попутно заметив сосем еще детский веснушчатый нос. Сколько их, интересно, веснушек-то на носу?