Не буди короля мертвых

— А вот рассказать твоему папаше, что за свои поступки следует платить, все же стоит. И в бездну Сумерек, что это не принято этикетом. Пусть подавятся своими правилами. Если хочешь, расскажешь ему все прямо завтра. И я тебе обещаю, что его безответственное величество тебя выслушает.

— И что потом? — хмуро спросила я. — Подождем, пока нас обоих погонят из дворца поганой метлой? Или еще чего похуже? Ты ничего не понимаешь!

Я отвернулась, нервно постукивая пальцами по подлокотнику дивана и глядя в огонь.

— Успокойся, я же говорю, что помогу тебе…

— Не надо мне помогать, — резко оборвала я, не оборачиваясь. — У меня все хорошо.

— Да ты трясешься как осиновый лист рядом с собственным отцом, — жестко сказал он, не давая мне возможности закончить разговор. Придвинулся и, ладонью взяв за подбородок, заставил посмотреть на себя. — У тебя от рождения должен быть как минимум титул графини. Но ты — лишь дочка горшечницы с нищим содержанием. Ты обязана заставить всех с собой считаться. Не только Ливию, эту ведьму с червяками вместо мозгов, но и всех остальных. Ты понимаешь вообще, что должна быть принцессой? Жить в замке, спать на десяти перинах и купаться в крови девственниц? Ну, или девственников, если так тебе больше нравится.

— Мне не нравится, — резко отвернулась я. — И ничего подобного я не хочу. Пусть все остается как есть.

Рейв холодно усмехнулся и откинулся назад.

— Понятно. Ты еще ребенок. Сколько тебе, я забыл? Девятнадцать? Двадцать?

И махнул рукой, словно двадцать один прожитый год — это так, семечки отщелкать. Перед глазами вдруг мелькнула картинка, как лысый птенец проклевывается из яйца. Мокрый такой, нелепый. А рядом самодовольно вышагивает пушистый павлин. И, похоже, я в этой истории — первый вариант.

Ну, уж нет. Меня такими штучками не возьмешь.

Прищурившись, я развернулась к Рейву и воскликнула:

— А сам-то! Тебе сколько, тридцать? Ой, далеко ушел!

Некромант приподнял бровь и усмехнулся.

— Вообще-то мне семь сотен, малышка.

— Сколько тебе было на момент гибели? — фыркнула я, и Рейв скривил губы.

— Тридцать пять.

— Ну вот! — воскликнула я. — А вовсе не семь сотен. А самоуверенности так вообще на шестнадцать. Или пятнадцать?

Рейв продолжал улыбаться, хищно прищурившись. Я же все никак не могла остановиться:

— И вообще, ты в курсе, что проиграл какому-то друиду? Хлипенькому и бестолковому. Некроманты же всех сильней, правда? А короля мертвых уделал мой дедуля. Друид! Смех, да и только.

Не знаю, что произошло в следующий момент. Просто внезапно я упала назад и оказалась прижата к дивану. Рейв завел мои руки за голову, опасно глядя в глаза.

— Малышка, тебе стоит выбирать выражения, — мрачно протянул он низким, слегка вибрирующим голосом, отдающимся волной мурашек по коже.

— Да что вы говорите! — фыркнула я, стараясь держать себя в руках, хотя кровь уже забурлила в висках, а дыхание начало сбиваться, как от быстрого бега. — Ты всегда так с женщинами обращаешься? У тебя точно жена была? А то, может, ты вообще ничего не умеешь, вот она и ушла к друиду!

И тут, как говорится, упыря понесло.

Готова поклясться, что в этот момент в глазах некроманта сверкнули молнии. И я вдруг почувствовала, как он резко завел одну ногу мне между лодыжек, а второй с силой раздвинул колени.

Я резко выдохнула, широко раскрыв глаза.

— Давай, я покажу тебе, что я умею, а ты сделаешь выводы?

В ушах застучала кровь. Стало вдруг ужасно жарко. Захотелось одновременно расстегнуть платье и еще сильнее чем-то прикрыться.

Но я же не сдамся в бою, правда?..

— Ой, да что ты там покажешь? Не боишься опозориться перед маляв… — только и успела проговорить я, как в следующий миг мои губы накрыл жадный, глубокий и горячий поцелуй.

ГЛАВА 15

Рейв

Сумасшествие. Он сходил с ума, сминая ее губы, целуя, с хищной силой сжимая запястья, останавливая себя лишь в последний момент, потому что Ангелине могло быть больно.

Это стало невозможно контролировать. Желание касаться ее, ощущать под собой. Вдавливать своим телом в жесткий диван. Чтобы чувствовала, что делает с ним. Чтобы вдыхала его желание, притягивала ближе, шептала на ухо какую-нибудь несуразность. Лишь бы шепотом. Лишь бы скрывая стоны.

Он хотел этого.

Бешено хотел закрыть ей рот, заставить ее замолчать. Чтобы весь этот бред про Ульфрика перестал звучать в воздухе и бесить его. Еще сильнее разжигать кровь.

Где граница между яростью и страстью? Где ответ на вопрос: чего он хочет на самом деле?

Заставить ее закричать…

Его имя. Чтобы срывалось с ее губ. Тихо и сдавленно. С зажмуренными глазами и запрокинутой головой. Чтобы выдыхала ему в губы. Чтобы умоляла не останавливаться.

Тьма и Сумерки…

Маленькая, хрупкая как снежинка. Дотронься, и растает. А не дотронуться невозможно.

— Рейв, — тихо прошептала Ангелина.

Сдавленно, сладко. Так, что голова закружилась, а от напряжения в узких брюках стало почти больно.

Некромант закрыл глаза, тяжело дыша. Толкнулся вперед бедрами, медленно надавливая на самые пошлые и чувствительные точки, скрытые нижним бельем и юбкой.