Не буди Лешего (СИ)

— Главного бы колдуна их зарубить! — кричит Кощей мне, а сам в небо смотрит. Я тоже взглянул. Горян там летает, подлетит, огнём пальнет и назад. Мара одна в окружении, к нам пробивается. А мы с этой стороны пока со всей нашей нечистью. Сказать Горяну забросить ещё кого к Кощеевой супруге? Да как его подманишь, тут всё ещё есть лучники. Подмяли мы многих — они же первыми шли. Так колчаны попрятали, тоже мечами машут. Да всё одно небезопасно.

Загляделся я, видать, в небо неспокойное, наблюдая за Горынычем. Да пропустил мощной лапы удар. Прижало меня к земле, приплющило. Ногой на меня встал голем и вдавил посильней.

Затрещали мои кости, поломались ребра. Воздух из легких вышел, вдохнуть нельзя. И больно, и держит нежить так, что не пошевелишься. То не смерть ещё. Это знаю я. Но неприятно вышло.

Прижатый к земле, закрыл глаза, обратился к лесу, чтоб дал мне сил. Не слышит лес. Горит лес. Что ему сейчас Леший, который не может его защитить? А я лежу да смотрю, как трава на ветру тихонько колышется, да листья сметает с деревьев ветер.

Ветер мне нужен. Если не вода, тогда он. Пусть разнесёт кучу эту окаянную. Только надо помочь бы сначала.

— Дай мне сил. Я хозяин, имею право требовать! — сказал лесу. Забрал сам. Топор сжал в руке, цепям приказал вокруг ноги големской обвиться да сдавить её. Натянулись цепи. Так я рассчитал, чтоб перебили они ногу, чтобы не просто насквозь прошли, а зацепили с собой земли нечистой побольше. Только подкосилась нога, рванул я цепи, понял, что туша вся на меня упадёт, перекатился и вскочил. Тело заныло недовольно, отозвалось болью в каждой косточке. Но медлить некогда. Плашмя взял топор, и как лопатой, лезвием давай от голема части отрезать да расшвыривать.

— Ветер, поднимайся, — сам шепчу. — Поднимайся, ветер, развей вражину так, чтоб не собрался он!

Кощей понял, кажись, что происходит. Сам пассами своими волну создал. И Горян с неба понял. Подлетая, завис над нами, махнул крылами пару раз, хоть и опасно ему так низко спускаться. Одолели мы чудище пришлое. Развеяли. А я поднялся, завидел, как доспех Мары мелькает впереди, да волос её светлый приметный, из толпы её выделяет. Оставил Кощея. Поковылял к ней.

Кто сейчас в выигрыше, кто в проигрыше, не понять пока. И их полегло много, и нас.

А сами мы пока держимся, а вот же хуже, чем ожидали.

Глава 28. Багровая река

— А-лё-ша, ты вовремя! — рубилась она неистово. Наверное, я даже замер на мгновеньице, загляделся. Хороша Мара в бою, аж мороз по коже. Это когда внутри пожар — ещё более удивительно.

— Спасать не будешь? Видишь, теснят девицу! — крикнула она, отбиваясь на все четыре стороны. В самого крупного её противника я кинул топор. Тот самый, с цепями. Зарубил. Топор подхватила Мара, он обвился и вокруг её руки тоже — вот чёрное оружие предательское, не на одного служит Хозяина. Рубанула и топориком красавица пару раз, а потом бросила назад мне.

— Не по мне такая махина, не женское оружие, — сказала жалостливо. А ведь врёт. И спасать её не надо вроде, сама хорошо справляется. Да много лезет на неё нечисти. Ну теперь уже, за мной следуя, и наша лесная нежить сюда добралась. Дружина Лешаков вот совсем рядом рубилась.

Ещё одного упыря иноземного разрубив, Мара выбралась ко мне.

— Ну пошли, Лешенька. Тебя надолго задерживать нельзя. Я чую, что муж мой слабеет, и ему чтоб сети колдовские держать — помощь леса нужна.

— Давай вдоль кромки леса и пойдём.

А то ведь мы уже в подлеске. Был он тут раньше. Сейчас уже сравняли с землей. Так что Лешенька-то по краю ходит. Уже тянет назад, дальше не пускает привязь.

— Пошли. Люди вон, в клетях.

Я увидал людей. Сидят, изнуренные. Смотрят на сражение. Такое видеть глазам человеческим — тяжко. Но и люди уже привыкнуть должны. Не первая битва, где встречают они такое. Сами же участвовали, сами вот и в плену сидят.

Побежали мы к клетям.

Охрану порубили. У первой клети Мара замешкалась.

— Воеводу бы их сперва освободить, чтобы рассказать, что как. А то бросятся врассыпную, неразумные.

— Ты почему нас неразумными называешь, красавица? — мужчина один сказал. Сидит он на полу, голова опущена. Волосы спутанные закрывают лицо. На руках верёвки. Поднял мужчина на Мару глаза, её рассматривая.

— За красавицу спасибо, — Мара приосанилась. Протянула руку сквозь прутья клетки, прикоснулась к подбородку мужчины, приподнимая его лицо. Взглянула оценивающе. — И сам ты красив. Пойдёшь ко мне в услужение? Будешь как сыр в масле кататься, на шелковых перинах спать.

Вот шельма.

— А ты сама кто будешь? — спросил её пленник.

— Я царица буду, — Мара ответила. Что же не добавила, что Царица Мёртвых?

— Хороша ты, девица, спору нет, — мужчина поднялся на ноги. — Да есть у меня уже своя царица. Дома меня ждёт.

— Ты хорошо подумай, — не сдавалась Мара, рассматривая то ли мужчину, то ли его клетку. Там, кроме него, ещё сидели человек несколько. Все они разговор слушали да на Мару поглядывали. Ежели она у всех их будет спрашивать, то мы назад не скоро выберемся.