Не буди Лешего

— Ой, да тоже мне, нашлись мне трудности, — Кощей взял из под сдобы чашку, смахнул крошки, налил в неё воды, на меня с неё брызнул, потом по краю чашки начал водить пальцем.

— Что-то не разглядеть, вроде не страшнАя и не старуха. Хотя по мне так простовата… Так… звать Гостятой.

— Ты что творишь? — я попробовал забрать у него чашку.

— И очень крепко у Алёшки сидит в сердце. Что та заноза.

— Да когда б она успела? — я не поверил. — Гостила пару дней. И вот, ушла.

— Запала крепко, — повторил Кощей. — Тут даже и не знаю, как подступиться. Разве что утешить, раз один дурень Леший её бросил. Девицу с такими золотыми ручками. А тебе, смотрю я, плохо?

— Я не бросал её. Она сама ушла. Она ведовка, — я вспомнил лохматую Гостяту. Как она стояла рядом с печкой. Пол дня ж готовила, что мы здесь смели в миг. — Меня приворожили?

— О чём ты, Лешенька? — Костяной усмехнулся. — Как можно, чтобы нечисть?

И всё-таки внимательно он глянул и в блюдце, и на меня.

— Кажись, пропал ты, Леший. Что, очень плохо?

— Ты отобедал? Пошли порубим вурдалаков. Я чую, встали.

— Алёша, только же поели! Давай хоть отдохнем, хотя бы покемарим?

— Как старый дед, кряхтишь. Кемарь, а я пойду кого-нить порублю.

— Да я иду, Алеша! Что ты сразу?

Пока рубили вурдалаков, суть да дело, после поговорили про напасть, что нас всех ждёт. Уже я знал, идёт беда большая. Ну не для нас, конечно, для нас битва. Беда хоть бы для Гостяты той же и для остальных.

Кощей уже давно об этом знает. Оказалось, что знает и поболе моего. Он же колдун, он быстро понял, что к чему. Сказал мне, что слетает за Горяном. И исчез.

А я, признаться честно, ждал, что придёт Гостята. Не то чтобы я пнём сидел и ждал. Но была какая-то надежда. Что вдруг опомнился, подумает, вернётся, прибежит обратно.

Допустим, надо ей дойти до дома Рады, там нужно вылечить Ракиту. Может быть, ещё зайти в своё селение. А там что? Если ли важные дела? Могла она вернуться через два дня? Через три дня? Гостята не пришла. Вообще-то я же нежить и могу ждать долго, но… Чего мне ждать? Наверное, напугал до полусмерти. Ну ладно облик мой, а мы ещё с Кощеем дрались. Обычный человек такое видеть не привык. И видеть бы не должен. Всё таки она ведовка. Ну пусть только выйдет в лес. Уж я… Наверное буду тихо наблюдать из чащи. Или схвачу и утащу к себе насильно.

Ну много всякого я передумал.

На третий день пришел Баюнка. Я впустил его в дом, хотя не собирался. Всё-таки нечисть блохастая, чего ей в доме делать? Но грустный котик был, а вдруг тоже тоскует по Гостяте?

Баюн прошёл, на стул запрыгнул и морду положил на стол.

— Что, Баюнка, больше некому чесать за ухом? — я погладил кота по едва зажившей морде. — Бросила нас девица, Баюнка. Так бывает.

— Мяу.

— А ты всё “мяу”. Ты чего пришёл-то?

— Мяу.

— Выпить нечего. Мы с Водяным закончили эксперименты. В прошлый раз чуть не издохли. Ну ладно Маре ничего, я сразу в спячку. А Водяной страдал ещё долго.

— Мяу.

— Ну на, попей водички, — я налил ему из кружки в чашку. Баюнка принялся лакать.

— Мёда нету, вина нету, и ничего не хочется, — я сел рядом. — Ходила здесь… носила мои вещи. Еду готовила. Баюнка, тебе, жалко, не досталось! Кощей чуть от зависти не помер. Хотя он бессмертный… И вурдалаки, как назло, все передохли. Или попрятались… И нету Лешаков — не с кем порубиться.

— Мяу.

— В лесу, я знаю, полный беспорядок, — я на стол облокотился. Баюнка на меня смотрел… сочувствующе?

— Ну ничего, скоро будет битва. Будем рубиться с нечистью иноземной. И с колдунами, с воинами, с богатырями, может. Скажу тебе — будет полная солянка. С нами пойдешь?

— Мяу! — Баюнка лбом уткнулся в мою руку.

— Хороший котик, я тебе вина достану, когда всех разнесём. Порвём всех на клочки, Баюнка?

— Мяу.

— И некогда будет скучать по всяким ведьмам…

Через пару дней Кощей снова заявился. Сказал, что Горыныч скоро тоже явится. Своим ходом. Прилетит, значит. У меня тут везде лес, куда он будет приземляться? Ну ладно, опытный летун, как-нибудь справится.

— Алёша, это что за зверь пушной? — Кощей увидел у меня Баюнку. Кот так и не ушёл.

— Это Баюнка, вот, что-то прибился.

— Алёша, ты что, завёл кошку?

— Баюн кот.

— Ты знаешь, что я сделаю? — Кощей меня остановил как раз в дверном проеме. — Я её спалю.

— Кого?

— Да твою Гостяту. Ты себя видел?

— А что не так?

— Спалю Гостяту, на костёр её заброшу и пусть горит. А, хочешь, вместе с нею выжжем всё селение? Чтоб девкам было неповадно в лес ходить.

Наверное, мне было совсем плохо. И браги не было у Водяного, и Лешаки закончились иль скрылись.

Кощей продолжил:

— Поверь мне на слово. Лет через сто забудешь. Не вспомнишь, как и звали. Спалим да и всё. С глаз долой — из сердца вон!

— Кощеюшка, через сто лет она сама помрёт.

— Ну или сама помрёт. Вот видишь, и делов-то! А, может, будет легче? Ты же начнёшь следить за ней, а так: нету и нету!

— Даже не думай. Узнаю, оторву твой лысый череп.

— Да отрывай, хочешь, сам отдам?

Таким Кощеюшку не испугаешь, надо хитрее.

— Найду тот ларец, утку, зайца — и всё, считай, что твоя песня спета.

— А ты найди, попробуй. Я сам не знаю, где.

— Врёшь?

— Может, и вру.