Не будите спящих джиннов

— Я бы стал женщиной, — улыбнулся главный следопыт. — И мучил бы тебя, как ты других. Я прошу, Люци, не лезь там на рожон. Расследование обстоятельств чьей-то гибели — дело серьезное и опасное, а уж связанное с «Аидом» и вовсе не женское. Безопасники — мужики тертые, профессионалы, им не впервой…

Главный следопыт СЭКОНа — звали его Павел Жданов — был мне симпатичен и сдерживать себя умел. Почти как Игнат. Вот откуда у меня ощущение, будто они похожи.

— Хорошо, попробую не лезть на рожон, — вздохнула я. — Хотя смертельно надоело ходить в теоретиках, которые всегда бывают правы лишь относительно. Правы абсолютно только экспериментаторы-практики. Знаешь, почему я не хочу выходить за тебя замуж? Потому что твоя забота переходит всякие границы. Это надоедает очень быстро, приедается. До связи, Паша, не сердись.

Я оставила Жданова в состоянии грогги, чувствуя облегчение, что наконец смогла объясниться. В общем-то, он неплохой парень, весьма перспективный, как говорит начальство. Мы дружим уже третий год, и я знаю все его плюсы и минусы. Да, он отличный спортсмен, великодушный человек, умный, но… без фантазии, что ли, без тех неожиданных нюансов души, которые ведают оригинальными поворотами поведения и факторами принятия решений. Как, например, у Игната. Похоже, что Игнат близок к моему идеалу, пора в этом признаться. И знаю-то я его всего несколько дней, а уже готова и в огонь, и в воду…

Ох, Игнат, Игнат, какой рок столкнул меня с тобой? И почему так несправедливо устроено: не ты жаждешь встреч со мной, как многие другие, а я? Жажду наперекор гордыне, объяснимой для любой красивой женщины. Я ведь знаю, что недурна и неглупа, так в чем же дело? Ни жены у тебя, ни невесты — девочка Низа не в счет, детская привязанность, не больше, — но и интереса особого в глазах твоих я не вижу…

Покинув здание ВКС (Рязань, парк Победы), я переоделась дома (Джакарта, район Танджунгприок) в тюник из дымчато-серого индшифона, сколола волосы на виске изумрудным бандо с белым пером, критически осмотрела себя в зеркале и только тогда разложила на столике документы (копии, естественно), которые мне удалось отыскать по делу «Демон». И в это время позвонил Игнат.

Выглядел он, как всегда, спокойным и уравновешенным, однако я каким-то восьмым чувством угадала, что он озабочен или встревожен.

— Заняты?

Взгляд Игната скользнул по мне, и я поняла, что выгляжу, как павлин в клетке. Интересно, что он подумает? Я сижу дома разодетая и жду гостя?

— Собралась поработать с документами, — пролепетала я, злясь на себя за этот лепет.

В глазах Ромашина мигнул и погас веселый огонек.

— Это терпит?

— В общем-то, да…

— В таком случае жду вас в Мексикан-Хате. Потом объясню зачем. Полчаса хватит?

Я подумала, вернее, сделала вид, что думаю.

Настроение у меня, несмотря на растущую злость, поползло вверх, как столбик ртути в старинном термометре. Игнат был первый в моей жизни мужчина, кто, образно говоря, владел копьем Геракла, раны от острия которого залечивались прикосновением древка. Сам того не зная, отношением ко мне Игнат то причинял боль, то усмирял ее, а я не могла прямо сказать ему об этом.

В Мексикан-Хату я прибыла, успев переодеться, как и рассчитывала, через двадцать минут после разговора с Игнатом. Он ждал меня у выхода вместе с Витольдом, стажером отдела, которого называл варягом. Парню шел девятнадцатый год, и он был бы интересен, если бы не подвижность лица, отражавшего малейшие оттенки настроения. По-моему, для мужчины это недостаток.

Игнат галантно поцеловал мне руку, и мы направились к стоянке летающего транспорта, разговаривая на ходу о всяких пустяках вроде концертной программы эмоциоансамбля «Четыре стихии»; кстати, Игнат на удивление эрудирован в этой области. Он с рассеянным видом посматривал на меня искоса, а потом вдруг спросил, чем я расстроена, и я подивилась его чуткости: трудно увидеть в человеке зерно плохого настроения, если он того не хочет.

— Это необъяснимо, — коротко ответила я.

Разговор прервался.

О причинах вызова я не спрашивала, было ясно, что летим мы на Ховенвип. Подошли к стоянке, Игнат предложил мне выбрать машину по своему вкусу.

Не люблю водить комфортные пинассы и триеры типа «Шус», снабженные киберняньками, — так я называю невыключаемые системы безопасности, и в загородных полетах предпочитаю водить юркие быстроходные машины с неограниченным запасом хода и ручным управлением.

Таких машин на стоянке было всего две: серый каплевидный «Скат» и ярко-зеленый «Дхаммакханд», похожий на голову хищной птицы.

Игнат сунул в щель замка свой сертификат официала УАСС — скоростные аппараты разрешалось водить не всем, — и мы влезли в кабину «Дхаммакханда».

— Куда? — спросила я, нашаривая эмкан управления и занимая место пилота.

— Северо-восток, — сказал Игнат, подмигивая в сторону удивленного его решением стажера. — Пейнтед-Дезерт, заповедник Ховенвип. Там нас встретят.

— Пристегнитесь, — посоветовала я, отвечая Игнату понимающей полуулыбкой. Стажер не знал, что я когда-то, еще до погранслужбы, работала испытателем летающей техники на полигоне в Австралии.