Не будите спящую принцессу

Почему-то некоторые люди полагают, что ежели женщина вступает в драку, она должна: а) носить кожаный корсет на голом теле, б) кувыркаться в воздухе, издавая при том пронзительные звуки, напоминающие горловое пение пастухов горного Стираля. В жизни не видала ничего похожего и уж, тем паче, себе не позволяла. Я саданула коленями в бока не проявлявшего энтузиазма Тефтеля и со всей возможной скоростью устремилась к дерущимся. К сожалению, законы Киндергартена запрещали ношения арбалетов, кроме особо оговоренных дней, вроде праздника стрелков, и сегодня, выходя из дому, я не прихватила своего с собой. Но меч и ножи были на своих местах. Вот стоит ли их пускать в ход — это другое дело. Я всегда по возможности стараюсь избегать смертоубийства. Конечно, народу собралось здесь немало, и все посильнее меня, но зря что ли я столько лет преподавала боевые искусства в военной академии?

Спешиться все же пришлось. Тефтель, при своей флегматичности, к драке отнесся нервно, и попытка подавить превосходящие силы противника его копытами ни к чему хорошему бы не привела. Первым делом я подсекла того типа, который занес нож над лежащим на земле Вайном, и немного приложила его рукоятью меча по затылку. Подхватила упавший тесак и перебросила его Вайбу, попутно пнув поддых его противника. Меня попытались ожечь кнутом, но я перехватила его, потянула на себя и уронила кнутобойца носом в песок.

Но это была легкая, рутинная работенка, ненамного сложнее той, что приходилось выполнять в «Ушастой козе» или на базарной площади. Оставалась настоящая проблема — здоровила. Отключить его голыми руками не представлялось возможным. Сомневаюсь даже, что подействовала бы дубинка пристава. Или все три сразу.

И тут мне крупно повезло.

Озадаченный тем, что ряды его соратников редеют, детина выпустил Гезанга. Вообще-то он мог без труда сломать приставу хребет, однако ограничился тем, что слегка его помял. То ли туп был, то ли не столь уж жесток. И по этой причине не стоило применять к нему крайние меры.

— В сторону, Гезанг! — крикнула я.

Повторять дважды не пришлось. Гезанг, хоть и хватал ртом воздух, переместился прочь с завидной прытью.

Дубинки у меня не было.

Зато здесь имелось кое-что получше. Телега с бревнами аккурат позади моего клиента.

Конечно, их так сложили, чтоб они не свалились. Да еще и веревками закрепили. Но, как говорят в Поволчье, что один человек сложил, другой всегда развалить сможет. А супротив всякой веревки найдется лезвие.

Я вскочила на телегу, откуда взбежала по бревнам, как по лестнице, наверх. Для чего-то на сегодня сгодился и меч. Но, когда веревки были перерублены, лестница поехала у меня из-под ног. Примерно такое же упражнение для сохранения равновесия я показывала своим ученикам в Академии Скатах. Посмотрим, не разучилась ли сама. Главное — не переставать ногами быстро-быстро перебирать.

Дерущиеся прервали свое увлекательное занятие, пораженные невиданным зрелищем. Что делать — высокое искусство эквилибристики в Киндергартен еще не проникло. Но нашему могучему другу было не до любования упражнением «бег на месте по катящимся бревнам». Потому как эти бревна сперва подсекли его под колени — чего не могла бы сделать ни одна человеческая нога, а после того, как он плюхнулся наземь, пришлись ему по кумполу. Чтобы проломить такой череп, понадобился бы камнепад, но для того, чтоб оглушить, и бревна сгодились. Все прочие, доселе оказывавшие противодействие правоохранительным органам, были сломлены если не физически, то морально.

И в этот миг сверху, как и подобает при развязке, раздалось:

— Что, закончили наконец? Хороши, нечего сказать!

Я развернулась в пустой телеге, чтобы увидеть ван Штангена, стоявшего на вершине холма со взведенным арбалетом в руках. Аккурат таким, какие запрещены к ношению в городе. Ладно, мы сейчас в сельской местности, и у него полномочия...

Не знаю, к кому относился сарказм в голосе дознавателя — к побежденным противникам или к нам с приставами. По-моему, ко всем.

Из-за спины ван Штангена высунулся староста Майер и радостно возопил:

— А вот и бревна! Олухи, что ж вы стоите, волоките их к запруде!

Бауэры, выйдя из ступора, двинулись за добычей, а деморализованные возчики не мешали им. Что интересно, ван Штанген не сделал ничего, чтобы воспрепятствовать хищению казенного имущества. Он спустился с холма и сурово сказал приставам:

— Хватит прохлаждаться. Займитесь делом.

Выбравшись из телеги, я наблюдала, как Вайн, Вайб и Гезанг, которые успели отдышаться и вернуть табельное оружие, принялись убирать бревна, завалившие супостата. То ли помочь бауэрам собрались, то ли оказать помощь пострадавшему, решила я. И ошиблась.

Они высвобождали своему начальнику место для обзора.

— Он, ваша милость? — спросил Вайб.

Ван Штанген вперился взглядом в поверженного.

— Похоже, он.

Подхватив освобожденные мной от тяжести бревен веревки, приставы принялись сноровисто вязать громилу, благо тот еще не пришел в себя.