Не будите спящую принцессу

— Напрямую, видимо, нет. Но я бы не радовалась прежде времени. Можно применить такие меры воздействия, которые приведут к гибели людей опосредованно. Мы же видели, что несколько белышей пали случайными жертвами колдовства.

Об убитых жителях Киндергартена я не упомянула, ибо не имела доказательств, что Ик Бен Банг — Анофелес к этому причастен.

— Неважно, — провозгласил граф Бан. — Если бы мы боялись смерти, то не вышли бы в этот поход. Но наша задача — не погибнуть, а победить.

— Согласна с вами, граф-воевода. И знаете, что меня будет воодушевлять в этом поиске? Возможность передать Анофелесу то, что о нем думает мудрец, не взявший его в ученики.

— Так вам пайцза нужна или пет? — спросил Тарбаган-мэргэн, обиженный тем, что общее внимание отвлечено от него.

— Нужна! — хором ответили мы.

* * *

Пропуск — великое дело, даже в таком месте, как степь. Тарбаган-мэргэн еще дал нам проводника до пастбищ перемячей и разослал гонцов по соседним стойбищам, чтоб те не давали приюта длинноносому шаману. Была у меня слабая надежда, что Шланг, вновь вкусивший успеха, от нас отстанет. Но нет. Ему крепко запало в память, что мы сами, без помощи специально приглашенных магов, сумели снять заклятие с белышей. И теперь по дороге он назойливо требовал, чтоб я придумала, как ему избавиться от проклятого писка.

— Да не знаю я, что нужно делать! — отговаривалась я. — У тебя совсем другой случай. На белышей заклятие накладывали скопом, в массовом варианте оно всегда слабее. А твое проклятие штучное, индивидуальное.

— Но что-то же можно предпринять! Я хочу, пи, свободно самовыражаться!

— Ну... употребляй близкие по звучанию слова. Трать-тарарать, например. Или вот... «кудри вьются, кудри вьются завсегда у стерлядей»...

— Это полумеры. Уступка обывательским вкусам.

— Тогда пользуйся иностранными словами.

— Я же тебе говорил — пробовал, не помогает!

— Нет, я советую не иностранные ругательства. Просто достаточно смачно звучащие слова. У нас вот в МГБ служил один охранник, у него любимое ругательство было «полный компендиум». Он думал, это что-то очень неприличное. Так что возьми любое слово, к примеру, «адвокат» — в Поволчье никто не знает, что это за зверь такой, вложи в него достаточно чувства...

— Это слишком сложно.

— А кто тебе сказал, что будет легко? Хочешь не пищать — изволь потрудиться!

Но Шланг подобных способов исцеления принимать не желал и упрямо пер навстречу опасности и неизвестности.

Перемячи могли ведь и не пропустить нас, несмотря на пайцзу и проводника. Кочевники — люди, склонные к неожиданностям.

Но они пропустили. У них Ик Бен Банг жертв и разрушений не произвел, они его даже не видели. Правда, табунщики заметили скачущих в степи бесхозных лошадей, а когда погнались за ними, чтобы поймать, были охвачены неодолимым сном. Но тогда они списали свою внезапную сонливость на айран дурного качества. Теперь же, узнав, что законной добычи их лишил один-единственный старикашка, они впали в гнев и хотели идти на него войною. Но потом передумали и тоже стали требовать созыва народного Заболтая и даже отправки гонцов к Орккомитету Суверенного Оркостана. Под эти гневные речи удалось снабдиться провиантом в дорогу. К счастью, удалось обойтись без концертов, и появилась надежда, что мы не совсем отстали.

Кирдык начал развивать стратегические планы.

— Как завидим злодея, я его подобью из лука. Или Прис-ханум — из самострела. Не насмерть, а чтоб колдануть не мог. После чего вяжем и забираем его. Тут главное, чтоб эти заволчанские имперцы в раж не вошли и не зарубили колдуна. А то Ауди-бай чуть что, за топор хватается.

— Нет, главное не это, — возразил ему Ласкавый. — Главное — не заснуть!

Это было верное замечание. Но пока что преждевременное, как и диспозиция Кирдыка. При том, что вольные степи, где мы могли бы изловить Анофелеса, не вступая ни с кем в территориальный конфликт, заканчивались, и нам предстояло попасть на территорию предгорных княжеств, контролирующих Длинный Сатиновый Путь вдоль Балалаев до Радужного моря. Я никогда здесь раньше не была, и местные дела были известны мне мало. Хотелось бы верить, что Ласкавому с Кирдыком — в особенности последнему — ведомо больше.

Кирдык был настроен оптимистично.

— Конечно, здешние не любят всех, кто прибывает из степи, считают их варварами. Но нас слишком мало, чтоб нас приняли даже за самую мелкую орду.

— Так что нас пропустят.

— Я не думаю, чтоб нас приняли за орду. Не сочтут ли нас за шпионов — вот в чем вопрос.

— Этого ты, Прис-ханум, можешь не опасаться. Здешние жители верят, что все варвары — тупые, безмозглые дикари. Вроде как вы трактуете нас, орков. Предположить в варварах шпионов — значит признать за ними какие-то умственные способности. А это для местных никак невозможно. Зато они любят, когда всяческие варвары приезжают изъявлять покорность. Этим надо воспользоваться. Изобразим варварских вождей, которые прибыли эту самую покорность изъявить и привезли дань.

— А дань-то где возьмем? — хмуро поинтересовался Ласкавый.