Не будите спящую ведьму

На взрыхленном холмике, который Дирк обозвал торжественным словом "клумба", стояли Бланш и Винсон. Рустам, присев на корточки, помогал вылезти из колодца майору Бренту.

60.

Но даже с таким мощным подкреплением мы уложились только в полчаса. Причём меня от боя вообще отстранили: Батис плакал от напряжения, теперь уже концентрируя оллфаговую оборону от теней сразу над двумя боевыми точками. Пришлось войти в оллфаговое сознание мальчика и заняться теми крыланами, которых он направил к группе прибывших спасателей.

Через полчаса в живых остались только те ящерицы, которые, возможно, всё же обладали остатками или зачатками разума: они жрали сородичей, держась на приличном расстоянии от плюющихся огнём существ.

Теней не осталось. Я сидела слева от стены, слева от двери, обнимая Батиса и передавая ему энергию. Мальчишка-драко оказался настолько измождён, что вис на моих руках. Два оллфага по-прежнему сидели на его плечах, с интересом заглядывая мне в глаза. Кажется, меня тоже приняли в стаю.

Майор, поневоле дошедший к нам по фаршу и полупрожаренному шашлыку, держась за стену, чистил обувь и ругался так, что даже Бланш покраснела. Не переставая ругаться, он рявкнул:

— Тайгер! Какого чёрта вы здесь делаете?!

— Сопровождаю мальчика в лабораторию, — правдиво ответил лейтенант.

Брент поперхнулся. Батис на моих руках пошевелился. Нагнувшись, я увидела, что он кривится — пытается улыбнуться.

Все всё прекрасно поняли: и о чём спросил майор, и как ответил лейтенант. Оставалось уповать на ценность Тайгера в глазах майора. Впрочем, что уповать-то? Здесь, на Персее, даже и пожелай Брент проявить власть и наказать Эрика, что с того? На гауптвахту не запрёшь. Какую-нибудь гадость в личное дело не впишешь… Майор велел Тайгеру держаться рядом. Мда, вот нотаций Эрику не избежать.

Винсон величественно устроился рядом со мной и вздохнул, засмотревшись, как Бланш одиночными выстрелами бьёт по любому движению в куче мёртвых чумовиков неподалёку от нас.

— Драный хвост кота моего! — горестно сказал он, и Батис удивлённо покосился на него из-под моей руки.

— Не надо, Винсон. Знаю, что виновата. Но что простили бы вольному наёмнику, не простили бы профессиональному военному на службе.

— Ты говоришь не о том, Ата, — спокойно сказал Винсон. — Дело не в уходе. И дело не в ситуации. Никогда не разбивай "тройку", Ата. Тайгеру простительно. Он впервые в полевых условиях. Но ты уже работала в паре. Каково было бы твоему напарнику, если б в деле, которые вели, ты решила оторваться от него? И работать самостоятельно?

— Винсон, ситуация другая.

— Это "тройка", Ата. Если большинство решило податься в самоволку, я должен быть рядом, чем бы вы там ни занимались.

— А если мы занялись предосудительным делом? — невольно улыбаясь, спросила я. — Предположим, лейтенанта заставили под давлением идти на это дело. А ты, узнав суть, вдруг бы заартачился? Что тогда?

— На Персее идёт бесконечная война. Я знаю твоё отношение к ней. Не верю, чтобы ты пошла против собственных принципов и задумала что-то плохое. Да что мы кружим вокруг да около?! Пристрели ты этого мерзавца, мир бы только вздохнул с облегчением.

Он высказался спокойно и легко, словно в дружеской беседе посетовал на непогоду.

— Майор тоже так думает?

Наверное, с минуту Винсон следил, как присоединившиеся к Бланш десантники отстреливают оборотней. Грохот за углом и подрагивание земли под ногами становилось всё слабее и слабее. Десант уже знал о битве гигантов и справедливо полагал, что "акулам", сцепившимся насмерть, мешать в благородном деле поединка не стоит. Зачем тратить боезапас на двоих, когда можно сэкономить?

— Мы все (я имею в виду военных) представляем, почему на Персей послан именно Брент, — чуть тише обычного заговорил Винсон. — Мне кажется, и тебе нужно получить представление об этом. В древние времена майора назвали бы старой хитроумной лисой. Но, поскольку у нас современность, его так и называют — старая хитроумная лиса. Брент — не просто глава десанта. Когда-то давно он входил в комиссию по расследованию ЧП планетарных масштабов. Так что и сейчас, прежде чем работать по особым случаям, он требует себе особых полномочий. По сути, Брент — это Федерация. Буквально. Нет человека, более ревностно болеющего за её интересы. Пусть доктор Кейд мнит о себе что угодно. Но Федерация недовольна из-за потери пригодной для жизни человека планеты. Плюс к этому недовольству недовольство тем, что ослабло влияние в данном регионе, где и так редки населённые людьми планеты. Брент замечает всё. Его мозги — отличная кофемолка: дотошно перерабатывают самый маленький факт. Вспомни хотя бы прошлую ночь: он не стал дожидаться нашего возвращения, а пожелал увидеть происходящее своими глазами. Сегодня, едва мы поняли, что вы ушли, он велел Рустаму вести нас к комплексу. Не откажешь майору в сообразительности… Так что — вот…

Теперь некоторое время молчала я. Батис заснул ещё в начале Винсонова монолога. Оллфаги устроились у него на груди, как в гнезде, и тоже дрыхли, изредка вскидывая носатые головки и мелко-мелко моргая.