Не был, не состоял, не привлекался

В 1971 году я по собственному желанию оставил пост главного шахматного чиновника. Причин было две. По службе я должен был регулировать направление наших ведущих шахматистов за рубеж для участия в международных соревнованиях. В этот процесс вмешивались и внешние силы. Приглашений в капиталистические страны для участия в турнирах с валютными призами было меньше, чем желающих поехать. Одни ехали, другие считали себя обойденными. Число недовольных росло. Я сформулировал свою позицию руководству так: «Надоело стоять на раздаче». Кроме того, когда я стал функционером, чемпионом мира был Тигран Петросян. У нас были дружеские отношения. В 1969 году, выиграв у него матч, чемпионом стал Борис Спасский. Авторитет чемпионов при решении разных вопросов в шахматном мире чрезвычайно высок, а их интересы иногда сталкивались. Приходилось терпеть конфликтные ситуации. Тигран старался меня убедить продолжать работать, но я проявил упрямство. На вопрос начальства, где я хочу далее работать, я сказал, что хорошо бы рядовым литсотрудником в журнале «Шахматы в СССР». Неважно, что потеряю в зарплате, поскольку я пишущий журналист. Мне объяснили, что по законам номенклатуры это ненадлежащий уровень и предложили стать заместителем редактора еженедельника «64», то есть Тиграна Петросяна. Он работал в еженедельнике в общественном порядке. Давал изданию имя. Тигран был против, но меня назначили. Он обиделся, и год не ходил в редакцию. Потом, правда, простил мое упрямство. Года два я работал и был доволен. Однако освободили от должности бывшего заместителя главного редактора газеты «Советский спорт» Николая Тарасова, который сыграл важную роль в открытии и становлении еженедельника «64». Тигран считал, что будет справедливо его назначить на должность заместителя в еженедельник. Меня вежливо, но настойчиво убедили согласиться на перевод обратно в аппарат Спорткомитета. Повысили зарплату, и несколько лет я занимался вопросами, не имеющими к шахматам отношения. Пригодился некоторый юридический опыт.

Однако волшебный шахматный конек вспомнил обо мне, и в 1973 году неожиданно экс-чемпион мира Василий Смыслов предложил мне стать его тренером и секундантом на межзональном турнире в Бразилии. Я не спросил его ни тогда, ни после, как он пришел к мысли такой. Хотя известный опыт тренерской работы у меня был, но моя спортивная квалификация для роли тренера экс-чемпиона мира была весьма скромной; («обнаковенный» мастер, как выражался легендарный Л. И. Шамаев). Мой административный ресурс остался в прошлом. Правда, мы познакомились на Стадионе юных пионеров в школьные годы. Я вспомнил прекрасные строчки Киплинга: «Из Ливерпульской гавани, всегда по четвергам / Суда уходят в плаванье к далеким берегам / Плывут они в Бразилию, Бразилию, Бразилию, к далеким берегам / И я хочу в Бразилию, Бразилию, Бразилию, к далеким берегам». И мне тоже захотелось в Бразилию.

Мое путешествие началось с маленького приключения. Бразильцы все не давали визы для делегации. Такие задержки дело обычное. Изредка случается, что надо переносить вылет. В этот раз визы дали в обед, вылетать надо было поздно вечером. Днем я сидел за своим письменным столом на работе, под столом стоял чемодан, и я ждал звонка. Но в суматохе обо мне забыли, и я не смог своевременно предстать перед ясными очами сотрудника бразильского консульства. Вспомнили обо мне к концу рабочего дня, и пришлось, в порядке физподготовки, проделать небольшой кросс от Столового переулка, где я сидел, до красивого дома на Большой Никитской, где мне вручили паспорт, украшенный бразильской печатью. Оставалась техника – перелететь через океан в Южное полушарие.

В Рио-де-Жанейро прилетели утром 21 июля 1973 года, то есть в разгар бразильской зимы. У бразильцев оригинально был устроен паспортный контроль. Один чиновник сидит за стеклом, он передает мой паспорт другому, которого я не вижу, тот – третьему, за стеклом. При этом в анкете есть вопрос об имени и годе рождения моей матери. Такие вот пережитки матриархата.