Не был, не состоял, не привлекался

«Банально? Вот скотина!» – подумал я. И молниеносно вспомнил, как ребята тайком поспорили, кто лучше угадает мои ответы на подготовленные ими вопросы. Я тогда проявил оригинальность, а этот обвиняет меня в банальности! Однако рык не прекратился: «Весь сценарий надо перестроить. Снимать надо про людей, а не про шахматы. Здесь полный набор мусора, который кочует из сценария в сценарий…».

Слово взял Вадим и обвинил льва рычащего в том, что он не прочитал сценарий. Тот признал, что, может быть, не все читал, но то, что есть хорошего, потоплено в груде мусора. «Как это у вас написано: маршируют армии? Как это снимать? Ходы – то делают по очереди!».

«Пожалуйста, потише», – неожиданно спокойно сказал я. И стало тихо. И тут я поставил дымовую завесу – стал образцово объяснять, что настоящие армии противников движутся синхронно, а шахматные фигуры – дискретно. Военачальник может в уме представить себе дискретность маневров военных частей, а шахматный мастер движет в своем уме шахматные полки синхронно. При этом я показал пальцем на собственный лоб. Тут львиная грива закачалась в знак согласия, и мир временно водворился.

Общее мнение стало склоняться к тому, что есть возможность снять интересный фильм, но вот сценарий не то плохо написан, не то плохо прописан.

Редактор Виктор заявил, что сценарий написан блестяще, таких нет… Вадим отметил в сценарии какой-то литературный алмаз. Это прозвучало забавно, но у Вадима в тот момент был такой грозный взгляд, что ему не возразили.

Банальный, алмазный, мусорный, небывалый… Любопытная картинка.

Мое внимание с самого начала привлекла брюнетка, одетая скромно, но, похоже, по моде и дорого. Она иногда отпускала остроты, надувала и без того полные губы и, наверно, была очень довольна собой. Я подумал, что у нее очень хорошо с гормонами, но это наблюдение ни к месту и ни ко времени. Однако брюнетка заявила: «Ты, Вадим, да и Виктор тоже, не говоря об авторе, вкладываете в защиту сценария столько темперамента, что ясно – для сценария не осталось ровным счетом ничего. Там одни прописные истины. Я вот дура и то знаю, что шахматные часы двойные, что шахматам надо уделять внимание при воспитании детей. Я сама купила сыну шахматы, но я не даю Виктору играть в рабочее время, почти на глазах у Тихона (так называли самого главного и старшего по возрасту), поэтому я враг шахмат! Двадцать минут смотреть на людей за доской неинтересно. Я и раньше говорила, что фильма не будет». Так темпераментно она обвинила нас в неправильном расходовании наших темпераментов.

Черту наскоро подвел художественный руководитель. Он сказал, что сценарий надо подсократить, сделать попроще, чтобы прочитал кто-то свыше. Потом все срочно направились в соседнее объединение, провожать кого-то на пенсию.

Я побрел к выходу и в коридоре встретил мужчину. Он неожиданно сказал: «Здравствуй, Миша! Какими судьбами?». Я не сразу его узнал. Мы когда-то вместе учились в седьмом классе. Потом меня не узнала женщина, с которой я познакомился во время продолжительного путешествия на корабле. В довершение я, сев в троллейбус, на последней остановке обнаружил, что ехал не в ту сторону.

На следующее утро позвонил Виктор. «Такого блестящего обсуждения у нас на студии не было», – сказал он. И мне показалось, что я посетил другую планету, где особые нравы и обычаи.

Вадим снял фильм. Мы там придумали, чтобы гроссмейстеры размышляли над очередным ходом не молча, а вслух. При этом шахматные фигурки двигались, повинуясь их мыслям, потом возвращались в исходную позицию. Эти внутренние монологи отличались своеобразием. Гроссмейстеры думали по-разному. Получилось занятно. Шахматистам фильм понравился. Некоторые критики его хвалили, а на фестивале спортивных фильмом в Ленинграде он даже стал лауреатом.

Как-то на работу из Алма-Аты пришла мне загадочная телеграмма: «Пришлите ваш шахматный орилым». Мы в шахматном отделе разгадали этот ребус. Оказывается, что если небрежно написать букву «эф», то вместо слова фильм получается загадочный орилым.

Фильм назвали простенько – «Шахматисты». Ответственные товарищи определили тираж копий фильма. Маленький. Председатель Шахматной федерации страны (это общественная должность) хотел тираж увеличить. Он пригласил в авторитетное учреждение, где работал, товарища. Товарищ работал по соседству в еще более авторитетном учреждении. Он пришел в номенклатурном синем костюме и светло-бежевых ботинках. Молча просмотрел фильм и лаконично заключил, что гроссмейстеры подолгу молчат, как теперь модно. Музыка, сопровождающая фильм, модерновая. Это тоже нехорошо. Тираж не увеличили.

Один умный шахматист сказал мне, что напрасно я согласился работать начальником Отдела шахмат, лучше бы продолжал писать сценарии. Это выглядело как комплимент, но нельзя исключить, что он сомневался в успешности моей работы в должности начальника.

На этом мое кино завершилось.

Путешествия на шахматном коньке

Загадочная лошадка