Читаем Не был, не состоял, не привлекался полностью

Лялька окончил юридический институт и стал народным следователем, но остался таким же добрым человеком. Ему, я слышал, удалось однажды повидаться с Тоней, она каким-то образом побывала после войны в Москве, но уехала обратно в Западную Германию. Политика раздавила любовь. Такая судьба. И эта же судьба-злодейка устроила Ляльке еще одну довольно редкую комбинацию. Он вел следствие по обвинению одной девушки. Какое-то служебное правонарушение. Провел следствие честно, девушку осудили на несколько лет лишения свободы. А Лялька ее сильно пожалел, а может быть, даже и полюбил, и писал ей письма в лагерь, слал посылки, за что его и уволили из нашей самой гуманной в мире прокуратуры. Стал адвокатом. Эта профессия гораздо больше подходила его натуре. Вот только лет на земле ему было отпущено судьбой совсем немного.

Тактик и стратег

В школьные годы я познакомился с Гариком в шахматном кружке Дворца пионеров. Он играл неплохо, но больших успехов не имел. Был улыбчив, приветлив и неразговорчив. Много позже, в 1944 году я встретил Гарика в Московском городском шахматном клубе. Я оканчивал Юридический институт, и он попросил у меня на денек мою зачетную книжку. Он прямо сказал, что хочет проникнуть в число студентов-старшекурсников, нарисовав себе в зачетной книжке отметки по предметам, которые ранее не получал. Я дал зачетку, хотя понимал, что соучаствую в подлоге. Однако в военные годы Юридический институт эвакуировали из Москвы и слили его с другим институтом, и вообще была большая неразбериха. Первый опыт Гарика принес ему успех. В дальнейших его комбинациях я, слава Богу, участия не принимал.

Однажды Гарик заявился в шахматный клуб с орденскими планками на пиджаке. Я ткнул пальцем в одну ленточку, и спросил знает ли он какого ордена эта ленточка. Он не знал, а я пояснил – ордена Суворова, полководческого. Этим орденом награждают генералов. Позже я слышал, что Гарик, повздорив с институтским профсоюзным «вождем», уважаемой студенткой, оскорбил ее действием. Но его, якобы заслуженного фронтовика, наказали не слишком строго.

Мой школьный товарищ Олег, знавший Гарика, как-то рассказал мне, что встретил его зимой в одном из арбатских переулков. Гарик, пыхтя, вез на детских саночках платяной шкаф. Олег полюбопытствовал и Гарик объяснил, что выиграл этот шкаф у знакомого, с которым играл в очко на его квартире. Партнеру нечем было расплатиться. Позже при встрече в клубе Гарик поведал мне, что из Юридического института он ушел, поступив в открывшийся Институт международных отношений, особо престижное заведение. Он успешно прошел собеседование при приеме с самим Деканозовым, высокопоставленным чекистом. Тот не смог видеть Гарика насквозь. Я удивлялся, а Гарик, рассказывая, улыбался. Эта ошибка Деканозова не имела серьезных последствий. Прошли годы и близкого соратника Берии, как водится у нас, расстреляли. Однако, несмотря на промахи кадровиков, дипломатом стать Гарику не было суждено. В комсомольской газете появился фельетон под заголовком «Голубая марка». Склонность к рисованию подвела Гарика. Он нарисовал голубые марки членских взносов, наклеил их в профсоюзный билет, сэкономил мелочь, но был разоблачен и из института с треском изгнан. Последний раз мы встретились с Гариком в Риге. Я работал там адвокатом, окончив институт, а как туда попал он, я не знаю. Гарик рассказал мне, что работает в порту, отвечает за правильную загрузку кораблей. Помнится он назвал свою должность красивым иностранным словом стивадор. Любопытная трансформация коренного жителя берегов славной Москвы-реки. Как будто стать специалистом по морским сухогрузам помогла ему мама, ответственный сотрудник ведомства, имеющего отношение к морям и сухогрузам. Однако загружал корабли Гарик недолго. То ли не смог, то ли расхотел. Я поинтересовался, на какие средства он существует, и Гарик рассказал, что у него есть женщина, вроде гражданской жены, он живет у нее, она вяжет шерстяные рейтузы, а он вполне успешно продает их на толкучке. Что было дальше с Гариком, какие он предпринимал новые тактические маневры и насколько успешно, мне неизвестно. Больше наши пути не пересекались.

Как-то мой друг рассказал мне о своем сокурснике, тоже склонном к рисованию. Тот воспользовался своими способностями скромно, зато успешно. В голодное военное время Бауманский институт был эвакуирован в Ижевск. Студенты – будущие инженеры жили впроголодь. Хлеб отпускали по карточкам. И вот этот способный к рисованию студент ежедневно подделывал по одному талончику на 400 грамм хлеба. Фунт хлеба можно было съесть, можно было поменять на рынке на, скажем, молоко. И ни разу этот скромный художник не попался. В отличие от острокомбинационного Гарика, у него была душа осторожного позиционного стратега.

Закон притяжения

Жила была девочка. Ей было пять лет. Ее уже учили лопотать по-французски, хотя звук «эр» ей еще не удавался, получался «Эл».

Перейти на страницу:

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное