Не было бы счастья...

— Ну хорошо, — не выдержала я. — Пусть будет так, как ты говоришь, но для меня это ничего не меняет. Мне все надоело, я устала. Я хочу одного — покоя. Мне нравилось, как я жила прежде, и я хочу точно так же жить и дальше. А из-за Павла у меня в голове творится что-то невообразимое, я себя не узнаю... Все, не хочу больше о нем говорить, — я совсем разнервничалась. — Дашенька, я пойду домой, отпусти меня, не обижайся...

Даша притихла.

— Нет, я не могу тебя так отпустить, — снова заговорила она. — На улице ливень, как ты пойдешь одна?

— Хорошо, тогда я вызову такси, — пошла я на уступки.

— Нет, подожди. Если уж ты так настроена, поедешь со Смирновыми — они сегодня долго не задержатся.

— Ну хорошо, — согласилась я, скрепя сердце.

Мы вернулись к гостям и первый, кого я увидела, был Павел. Он опять танцевал с Леной и тоже заметил меня.

Продолжая что-то нашептывать своей партнерше, он улыбнулся Даше и равнодушно-спокойным взглядом скользнул по мне.

— И надо было тебе меня заметить, — обреченно проворчала я.

— Может, я бы и не заметила — откликнулась она. — Но кое-кто попросил тебе его представить, — с налетом таинственности произнесла Даша.

— Интересно, кто бы это мог быть, — пробурчала я, не очень-то вникая в ее слова.

— Сейчас увидишь, — пропела Даша и кому-то помахала рукой.

Я рассеянно проследила за ее жестом и увидела, что к нам направляется Генри.

— Может, ты мне еще спасибо скажешь, — прошептала Даша.

— И не надейся, — так же тихо ответила я.

Даша нас познакомила и испарилась. В первый момент я стушевалась, не представляя, о чем с ним говорить, но оказалось, напрасно — Генри с блеском справлялся с этой задачей за двоих, так что я уже через несколько минут с неподдельным интересом включилась в беседу.

Мы отошли к окну, и было очень весело наблюдать, как он старается завладеть моим вниманием. Как только Генри замечал, что кто-то собирается к нам подойти, он тотчас же с самым невинным видом, словно случайно, меняя позу, поворачивался спиной к этому человеку. Наше уединение удалось прервать только Даше, которая подошла, чтобы сообщить, что Наташа и Толик захватят меня с собой через полчаса. Как только Генри услышал, что я собираюсь уходить, он тут же предложил мне вместе пообедать. Это был единственный момент, когда рядом с ним я ощутила неловкость. Мне нечего было ему предложить, мое сердце было занято, и я вежливо отказалась. Генри театрально вздохнул и спросил, не подарю ли я ему хотя бы танец. Мы оба рассмеялись и пошли танцевать.

Все то время, которое я провела в обществе Генри, я не раз ловила на себе взгляды Павла. И вдруг увидела, что он направляется в нашу сторону. Я испугалась и почему-то почувствовала себя виноватой. Реакция Генри на этот раз тоже была необычной: он прекрасно видел неспешно приближающегося к нам Павла, но и пальцем не пошевелил, чтобы избежать этой встречи.

Павел подошел и спросил у Генри разрешения пригласить меня на танец.

— Как дама, — вежливо ответил Генри, глядя на меня.

Павел молча протянул мне руку, и я подала ему свою.

12

Следующие несколько минут для меня пролетели как в забытьи. Все органы чувств отключились одновременно. Но, постепенно приходя в себя, словно шаг за шагом поднимаясь из туманной низины, я наконец очнулась и, едва разжимая зубы, процедила:

— Что вы себе позволяете?

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Павел.

А действительно, что? Пригласить на танец не преступление.

— Ты ведешь себя грубо и по меньшей мере странно, — не сдавалась я.

Павел улыбнулся.

— Так мы снова на «ты»? — спросил он, чуть приподняв бровь.

Я немного опешила. Это «ты» вылетело у меня непроизвольно.

— С чего это ты решил меня пригласить? — пошла я в атаку. — Весь вечер преспокойно стоял в стороне, не замечая...

— Ошибаешься, — не дал мне продолжить Павел, — я только и делал, что весь вечер не спускал с тебя глаз.

— Тогда тебе хорошо удавалось это скрывать, — огрызнулась я.

— Что ж, тебе видней, — легко согласился он, — хотя я к этому не стремился. — И, чуть помедлив, добавил: — Но я рад, это говорит о том, то ты думала обо мне. — Он, как всегда, слегка иронизировал.

— Ты слишком о себе возомнил! Ты невозможный человек, эгоистичный и невоспитанный. — Мне хотелось сказать что-то обидное, чтобы задеть его, стереть с лица эту самодовольную ухмылочку, но, пока я придумывала, Павел быстро наклонился к моему уху так, что губы его коснулись волос, и тихо сказал:

— В таком деле, Мариночка, на хорошие манеры рассчитывать не приходится. По-твоему, я должен был и дальше спокойно стоять в стороне и наблюдать, как беззастенчиво пытаются увести мою женщину? — Сказав это, он слегка отклонился и с нескрываемым интересом ждал моей реакции. Он явно провоцировал меня, и я понимала это, но сдержаться не могла.

— С какой стати ты...

— Называю тебя своей? — быстро вставил Павел.

— Это кто так решил? — пропела я.

— Я, — коротко ответил он с безмятежной улыбкой.

— Ты... Ты ведешь себя... как собака на сене, — наконец-то я нашла мало-мальски подходящее определение его поведению.

Павел ответил не сразу.