Не было бы счастья

— Так вот, Наташа, вы совершенно правы, преступникам никакой забор не помеха…

— Просто хотелось бы иметь перед глазами что-нибудь поубедительнее, — вынырнул из-за его спины Андрей Васильевич.

— Ага, бетонную стену высотой в три метра и с колючей проволокой поверху, — съязвила Наташа.

— А по проволоке ток, — подсказал Ярослав.

— Битое стекло еще хорошо в бетон вмазать, — внес свою лепту Герман Александрович.

— И вышки с часовыми по периметру, — мечтательно закатил глаза Андрей Васильевич, ничем не показывая, что заметил хоть каплю сарказма в высказанных предложениях. — А что, нормальный дачный домик, мечта садовода, можно сказать.

— Про овчарок забыли, — добавил Одиноков. — Ладно, поскольку ничего этого нет в наличии, будем рассчитывать, что Карманов, так сказать, потеряет след. Он будет искать Ярослава Германовича в городе, а мы тем временем тоже будем работать. Надеюсь, что сумеем произвести арест в самые ближайшие дни.

Вернулась довольная Лариса, сообщила радостно:

— Ирисы просто обалденные, прямо махровые! Наташка, где ты такой сорт нашла, по пять — семь бутонов на одном стебле! А банки у тебя стоят только майонезные и семисотграммовые, в жизни я так коротко цветы не обрезала! Слушай, а что они так воняют? Пришлось окно открыть, иначе с ними невозможно в одной комнате находиться.

— А, я забыла тебе сказать, запах у них действительно… Открытое окно не поможет. Ладно, потом разберешься, а сейчас пошли дальше. — Она демонстративно строго посмотрела на Андрея Васильевича и улыбнулась Одинокову: — Какие у вас еще есть вопросы?

Вся компания еще некоторое время бродила, слушая объяснения Наташи, на каком участке соседи живут постоянно, а куда наезжают только по выходным, где есть собаки, часто ли по поселку бродят посторонние и тому подобное.

Когда уже почти стемнело, Одиноков и Андрей Васильевич согласно решили, что место в целом хорошее, Саша с Витей вполне справятся, и, проверив, что сотовые телефоны у остающихся в полном порядке, наконец позволили Наташе увезти их в город. Витя загнал оставшуюся «Газель» на участок, и они с Сашей умудрились накрыть ее чехлом таким образом, что машина напоминала теперь большую навозную кучу, прикрытую брезентом. Ярослав с Ларисой, от помощи которых охранники отказались, с большим интересом наблюдали за их действиями.

Герман Александрович, ворча что-то про легкий ужин, зашел в дом. Через минуту он появился в дверях и странным голосом позвал:

— Славик! Иди сюда, я думаю тебе будет интересно.

— Что такое? — Ярослав заторопился к отцу.

Заходил он в комнату, когда только приехали, — заносил вещи — и ничего особенно интересного не заметил. Мыши, что ли, из щелей повылезали? Ярослав взглянул на Ларису, которая шла рядом, держа его за руку. Интересно, она мышей боится? Вот сейчас и узнаем.

Он прошел вслед за отцом через небольшой коридорчик и остановился на пороге комнаты.

— А?! — с заметной гордостью спросил Герман Александрович.

— Да, круто! Я бы так не сумел, пожалуй…

Единственная комната, большая и довольно скудно обставленная, показалась Ярославу просторной, когда он был здесь в прошлый раз. Овальный, когда-то полированный, а теперь облезлый стол у окна, три односпальные кровати, небрежно убранные, разложенная раскладушка, на которой горкой лежало несколько сложенных одеял без пододеяльников, мягкий, с грязным сиденьем, стул, две деревянные, крашенные темно-синей краской табуретки и фантастических размеров сундук — вот и вся меблировка. Естественно, свободного места при этом оставалось более чем достаточно. Такой эта комната Ярославу запомнилась, но сейчас…

Лариса успела разобрать одну из сумок с продуктами, завалив стол пакетами с макаронами, рисом, гречкой и горохом. Геометрический центр комнаты отмечали на полу рюкзаки Саши и Вити, рядом лежала их большая сумка. Свою одежду Лариса вытряхнула на одну из кроватей, причем какие-то кофточки успели переползти и занять еще и стул. На второй кровати лежал большой пластиковый пакет, из которого торчали длинные спицы и выкатилось несколько клубков. Чемодан, который собрал для себя аккуратный Герман Александрович, занял стратегически важное положение, перегораживая подходы к столу. Чуть в стороне скромно стояла сумка Ярослава. Его же кейс, с теми материалами, которые он после недолгого раздумья все-таки решил захватить с собой, важно занял последнюю свободную кровать. Сумка с хлебом, печеньем и конфетами стояла, опираясь на ножку одной из табуреток, а вторая, набитая консервами, опрокинулась, и жестяные банки раскатились по полу, занимая оставшееся свободное место. И над всем этим бедламом, поставленные, чтобы быть повыше, на пачку быстрорастворимого сахара-рафинада, в стеклянной банке с криво налепленной этикеткой «Икра кабачковая» и заполняя, несмотря на открытое окно, комнату нестерпимой вонью, парили темно-синие прекрасные ирисы.

— А что такое? — пропихнула Ярослава вперед и тоже вошла Лариса. — Ну… я немножко не до конца вещи разобрала, но все пошли с Наташей…